Веселою

«Меняли лица», матерели, весели на ели,
игрушками, звёздами, бусами украшены
раши мы, душ-тела, материальная идеаль-
ность ушла, осталась, тень, осы, жалящие
вопросы, бытия росы, сор, души, у шуры
рама, где ты мама смерть, папа род, где
сын идиот, тут или там, я вам вопрос зад-
ам, а, дам, сказала ева адаму, а он подумал,
что его так зовут, так и остался, плут, ус-
пел сказать, е-в-а, удивлен был её красот-
ой, а она, дура, подумала, кличут, евой так
и стала, фигуру приобрела...

Колпака не было, подумал, всё пропало, упала
звезда с неба, списки, приписки, каждый хотел
в них попасть, пасть закрой, гав не лови, не вой,
не в твоей воле, уволю, газ отсутствовал, отключу,
не до веселья, на ели весели, подсыхали, вспо-
тели, ждали прихода, надеялись на чудо, каж-
дый своё, ё моё, что называется, лень парится,
зреет, авось и она успеет к шапочному разбору,
так думала, примеряла анну на шею, или павла,
мечтала, ну ты и пава, хвост павлина, песок, глина,
кирпич...

Когда святые выси отражались
На терниве кандального пути,
Мы с патиною медленно сливались,
Не чаяли стезей иной идти.

Преложны ледяные эти свеи,
Зерцало вседвоит великий путь,
Удавки ль обвивают цепко шеи –
Нельзя ко небоцарствию свернуть.

Нельзя его и узреть богоданно,
Елику поалмазно сочтены
Альфийские светила и огранно
Серебро, истемняющее сны.

Последние осветлены притворы,
В розариях горит уже зола,
Светила наполняют мраком взоры,
А бездна, яко солнце, возлегла.

Висят...

Пляшут тени.
Поздняя осень грязна.
Я опять просидел допоздна
На бюллетене...
Я упал со ступеней...

То ли гей, то ли гений
Поет за стеной,
А прямо передо мной
Лежит старая жалоба
На дом ледяной,
И записка от друга шалого.

Он мне пишет,
Что жизнью выжат.
Чуть слышно из вереницы комнат,
Как кто-то излагает свой догмат.

Вечер...
Луна плывет с востока,
И мне одиноко...

Со мною болтает диспетчер:
Всего двести рублей
И я у друга,
А с ним веселей, —
Избавление от недуга...

Монах под сводом мрачной кельи
Твердил свой заданный урок
«Отбрось свой труд!» - Его к веселью
Манил весенний ветерок.

А за окном так пели птицы!
По лужам шлепал майский дождь;
И солнца луч спешил умыться,
И всем шептал: «Ведь я хорош?»

И в пузырях вскипали капли,
А дождь убраться обещал:
«Я Землю промочил. Не так ли??
Теперь я дальше побежал!»

Какие запахи и звуки!
От теплых грядок пар восстал…
Запечатлеть спешите руки,
Весенних красок карнавал.

Какой укрок, какая келья...

Он маня падла, художник, от слова худо, весел,
покажи палец обеспечен, смехом, на неделю, со-
бран и скручен, неволен, идёт по следу, охотник,
шептал николай, боялся спугнуть зверя, ай, ска-
жи, хотя бы слово, о последнем рывке, натужива-
нии, луке, тетиве, жаренной картошке тебе и мне,
зачем веселишь друга, итак не скучно, несмотря
на зиму, купил керосину? упав в дрезину пьян,
луны нрав, нарыв, разогрета, мёдом натёрта, или
ветер сильней, мята, мопеда, кривей эвкалипта...

Сегодня первый день весны,
Еще земля лежит в сугробах,
Но на проталинах немногих,
Горят фиалковые сны.

И с каждым днем все жарче солнце,
Снега ноздрятся от тепла,
Веселым зайчиком в оконцах,
Весна лучится и светла.

Шаги весны неслышно-робки,
На реках скоро ледоход,
Но с каждым днем чернее тропки.
И синью вымыт небосвод.

Зима с весною в рукопашной
Упорно спорят в эти дни,
Повсюду пролески бесстрашно
Зажгли веселые огни.

Успех борьбы попеременно,
То ручейки, то снегопад...

Масленица к нам пришла,
Много света принесла.
Плодородным будет год,
Коль она сейчас умрет.

Будем кушать мы блины:
Ах, румяны, хороши.
Маслом больше поливай,
Всех скорее угощай.

Колокольчики звенят,
Покататься ждут ребят.
Тройка быстрая помчит,
Кто-то весело визжит.

Встанем вместе в хоровод,
Веселись честной народ.
Масленицу провожаем,
Её куклу поджигаем.

Пепел чучела возьмем,
В поле чистое пойдем,
Над полями разбросаем,
Пусть родится урожаем.

Четыре советских праздника угнетают
До сих пор Россию, 8 марта, 23 февраля, Новый Год,
Первое мая, и каждый праздник уничижает
Русский Дух. Новый Год, пост, а страна в ад

Направляет стопы! 8 марта – праздник
У евреев «Пурим», и почему внушён
России, что он женский, иль Клара Цеткин
Еврейка нам его явила и извращён

Смысл праздника, который и не праздник!
Как просто было народ России оболванить?!
Мы празднуем предательство Эсфирь,
На месте на «пустом», где и когда возник
Еврейский...

Мы вершниками Бога были там,
Где сады желтеносные змеятся,
Погибших выводя к святым постам,
Доднесь на нас века смотреть боятся.

Звездами их проткнули небеса,
Под мертвым дуновением Борея
Мы вняли гробовые голоса,
Червей нешелковичных лицезрея.

Огнистых подводили нам коней,
Гермес тогда заравнивал дорогу,
По конусам немеркнущих огней
Стезя любая жаловала к Богу.

Элизиум пред нами отблистал,
Истаял Апокалипсис в подсвечных
Снегах, но пуст видений пьедестал,
Сервируют столы...