Веселеть

Заброшенный дом, песок и обиды,
Все тайны любви он хранит…
Ночь вновь разгонит ночные флюиды,
Сумрака мрачность в доме том спит…
А было веселье, солнце и радость,
Двое влюбленных встречали гостей.
Куда улетела вся эта сладость?
Куда разбежались толпы друзей?
Остались лишь он и она – на часок,
Пришел миг друг с другом прощаться…
Последняя ночь – еще хоть разок
В любви друг другу признаться…
Уйти за порог, закрыть все засовы
И выкинуть в море ключи…
Не снять им небесные эти оковы...

Свежий ветер задорно, вприпрыжку
Шалый, радостно-озорной
Беззаботным, веселым мальчишкой
По истоптанной мостовой,

По траве безнадежно-примятой
Мчит к свободе, ввысь, напролом.
Пахнет ветер дождями и мятой.
Счастьем, нежностью и теплом.

Захолустный степной городишко,
Обмелевшее озерцо.
Босоногий хохочет мальчишка,
Подставляя ветру лицо.

Слова, слова… Всего слова.
Как с ними мы играем.
Задумаемся лишь тогда,
Когда от них страдаем.

Подколки, шутки от друзей
Мы весело встречаем.
Смеёмся вместе над собой
И критику прощаем.

Однако есть всему передел,
Не стоит увлекаться,
Чтобы в один прекрасный день
Врагами не расстаться.

Он пошутил и в миг забыл,
И недоумевает
Когда назавтра его друг
Ему не отвечает.

Обиду долго не тая
Друг другу всё прощаем,
Что было всё в последний раз
Мы снова обещаем.

Опять на...

Как же здорово,
Если поровну
Разделить на двоих ломтик хлеба.
Как же весело,
Если вместе мы,
Два крыла на двоих - и в небо.
И рукам тепло,
И душе светло,
И сложить легко жизни ребус.
Если далеко
Рук твоих тепло,
Я найду пути в боль и в небыль.
Попрошу судьбу:
"Помоги ему..."
Помогу тебе, где б ты не был...
Очень бережно,
Ты же веришь мне?,
Прикоснусь к тебе, где бы ни была.
Лучик солнечный
Темной полночью -
Долетит к тебе взмах руки-крыла...
Верой полная...

обронил флейту
в колодец разочарования
стареющий пьеро


(*)
стучит клюкою
ржавыми скрипя коленками
по улочкам кривым

и по-прежнему

шамкая вставной челюстью
красит волосы в голубой
седая страшная мальвина


(*)
заблудился в стране дураков
разыскивая дерево с червонцами
впавший в маразм буратино


(*)
пропил свою удивительную
двухметровую богатырскую бороду
опустившийся на дно карабас


(*)
нашептывает слова любви
королева пиявок во сне
обкуренному дуримару...

Может всё это очень правильно,
Только что же душа болит?
И обкрадена, и оплавлена,
Лишь надеждою в вечность зрит.
Заплетённый престранным кружевом,
Льётся музыкою с листа,
Голос сердца, мольбой нагруженный,
И тональность его чиста,
Колокольный набат заутренний
Обертонами шевелит,
По полям роса - перламутренна,
Только сердце не веселит:
Когда плачется, когда стонется,
И с собою я не в ладах,
В ночь с подругой своей – бессонницей
Разделяю безумный страх -
Смятой розой святой...

В этот день и солнце светит, как-то по иному,
Соловьи поют, цветы растут тоже по другому,
Воздух счастьем напоён, знаю почему,
В этот день рожденья твой, стих тебе дарю.

Радость, счастье и веселье я желать хочу,
И по поводу здоровья, чтоб не шла к врачу,
Денег гору, дом у моря, светлую любовь,
И детишки, чтоб дарили, счастье, вновь и вновь.

Рассказала мне бабуся славненькую сказку,
Как игрался, умиляясь, шаловливый Васька.
«Мастера» и «Чемпионы», массы нашего двора,
Детвора вся почитала Ваську-птичку-короля…

Толи заяц, аль медведь, мо ж лиса, какая?! Нет,
Кличка Васьки «Соловей», не совсем простая.
Детям весело, смешно, также, короедным всяким,
Ля бемоль берёт лишь он, тенорком пернатым…

Запылённая весна, грохот птичий среди марта,
А солистом главным был - Васька, громко заливая:
«Кто спел правду, при делах, мне...

Три вдоха зелия кальянного
На миг лишило землю сил
Над кутерьмой веселья пьяного
Я дымом медленно поплыл

Струею в угол занесенный
Осмыслить делаю потуги
Лицо тварища точеное
В глазах накуренной подруги

Я не хочу обратно в тело
На протяженьи стольких лет
Мне быть с чужими надоело
А со своим желанья нет

Сегодня утром на обходе
я был шокирован слегка,
когда при всем честном народе
старик ударил старика.

Сорок девятая палата
пережила сильнейший стресс,
когда вскочил больной Филатов
и с костылем наперевес
пошел в атаку на Петрова,
пошел вслепую, наугад
бурча под нос себе два слова,
два страшных слова: «Сдохни, гад!»
Пошел точь-в-точь, как в сорок пятом,
в бою за чешское село,
когда осколком тем треклятым
ему полчерепа снесло.
Тогда он чудом жив остался.
Слепой, с лицом, как...