Вершители

Шаг за шагом не свернуть
Нить от рук укажет путь
Куклы-люди ночь не спят
Куклы-люди знать хотят
Завтра – что, зачем – вчера
Судьба – злодей с ума свела
Чувствам – нет, рассудок слаб
Не выбраться из «тарро-лап»
Идя дорогой по утру
Придумываем лики сну
Оставляя за спиной
Не увиденным «покой»
«Покой» природной суеты
Городской «слепой мечты»
Отдавшись в руки лицемерам
Целителям и чародеям
Свою судьбу вручили даром
Бездарям и шарлатанам
Любовь и здравый смысл – ТАБУ
Все истребляем...

Модераторы-злодеи,
Усмирители греха,
Стерли, высекли, раздели
Тело моего стиха.

Объявился, верно, «друг»,
Вертухаям – тук-тук-тук:
Посмотрите, эта тля
Потребляет слово «δля».

И болтает, чуя волю,
Где-то в рифму, чаще – без.
Хорошо бы эту сволочь
Чуть урезать, чтоб не лез…

А у ножниц нет мозгов –
Чик-чирик - шедевр готов!
Нет стиха - и только тьма
Литментовского ума…

И гнилой прорвало сутью
Графоманское мурло:
Мы вершители и судьи.
А поэты кто...

Затянули гайки, да не по резьбе,
И ее сорвали на болтах в судьбе.
И судьба ломается на куски, на части,
В ней проблемы падают, прямиком на счастье.

Вы судьбы Вершители, случая Механики,
Что же вы смешали всё, грязью облив пряники?!
Что же вы пустили всё, здесь на самотёк?!
И в судьбе на голову, рухнул потолок.

Черви под землёю, уцелели в ней,
И теперь изломанных, кушают людей.
Но мороз ударив, их поубивал,
Век в судьбе стерильный, ледянной настал.

Чувства все замёрзнув, стали...

Мне снился театр,
И все мы в нем актеры.
Мне снилась сцена,
И заброшенный рояль.

Во сне все зрители ,
Ну точно режиссеры,
Вершители судьбы
В сценических ролях.

Мне снился театр
И все мы в нем актеры,
В софитах превозносимся,
И плачем по ночам.

Калька

Взвиваясь над назойливой толпой,
Стандарт сбывает крашенный Меркурий,
И дракул заражают красотой
Фигуры пустотелых дев и фурий.

Заверченные в глянец до плечей,
Сиреневою матовой прокладкой
Обжатые, глядят, и нет прочней
Уз ситцев кружевных изнанки гладкой.

В зерцалах бельеносных тьмы скелет
От пола источается, лелея
Гофриры лядвий меловых, паркет
Скользит крахмально с пудрами келея.

Венеция – обманутых юдоль,
А мы зане храним ее зерцала,
Чтоб вечная танцующая моль...

И демоны слетелись на погост,
И ангелы навек осиротели.
Мы к нетям возводили присный мост
И в бездны роковые возлетели.

Истленней пада, язвы моровой
Грознее -- тьмы горят, во славу знати
Нощь бязью устилает гробовой
Звездами прокаженные полати.

Ах, в зареве светлее небеса,
Трапезные полны альковных брашен,
И лета цветодарная краса
Пылает и возносится от башен.

Наглянем к царским братьям на пиры
И дале повлачимся, этот морок
Цимнийский в смертоносные миры
Возьмем со пламенами...

Жизнь – хрупкая, тончайшая субстанция.
Зачем подарена она?
Нам кажется, что мы последняя высокая инстанция.
Ошибочно, да, как всегда.
От самомнения раздутые идут вершители судьбы,
Не люди, а шары надутые,
Не ценится подарок, проходят суетою дни.
Всё ж вьётся жизни нить.
Но прерваться может так внезапно,
Когда не ждёшь того совсем.
Подарки следует ценить.
И ценность жизни постигая,
С себя надменность всю снимая,
Из дней Судьбу свою сложить.

Я уже не боюсь своей тени,
Не пугает меня её мгла.
Уж не верю, что свет откровений,
Сбережёт нас от помыслов зла.

Уж не жду, что удача подарком,
Заплутавшее счастье вернёт.
Лишь иной раз немножечко жалко,
Что забыл я, снов детских полёт.

Там, над нами, Вершители Судеб,
Они знают всё-всё наперёд.
Всё известно им, что с нами будет,
Что и где нас, в дороге найдёт.

А внизу, под ногой, Твердь Земная,
На ней время пройдёт жизни тел.
Муки Ада в нём и счастье Рая,
Не всегда найдёшь...

Сожгите меня, после смерти,
По ветру развейте мой прах
И, в этом, уверен, поверьте,
Я жизнь обрету, как в словах.

Которых мне так не хватало,
Хотя я старался, искал,
Но было обидно их мало
Хотя больше вряд ли я знал.

Служил, верил в честь и отвагу,
Не врал, и предать я не смог,
А в ножнах ржавела не шпага,
Да, в ножнах ржавел не клинок!

А просто ржавела, не скрою,
В сомнительных битвах с собой,
Ржавела душа в обороне
Сбегая от мысли - чужой!!!

Мне были не ясны проекты...

Кто вершители наших судеб -
Не расскажет потомкам время.
Кто виновен и кто неподсуден,
А кто просто в себе был уверен.

Что тревожит порой наши души,
Заставляя сердца биться чаще?
Ведь не все слова надо слушать,
А особенно громко кричащих.

Говорят, можно жить без веры,
Без любви ещё можно тоже.
Кто-то всё же продастся первым,
Для кого-то честность дороже.

Есть наверное то, что свято,
Только кто же такое скажет?
Кто захочет быть виноватым,
Даже если неправду докажут...