Вернулася

Красная рожа пылает пожаром,
Волосы дыбом,глазища - как фары.
Это не триллер на телеэкране,
Это мой папа вернулся из бани!

Грешный ангел спустился с небес,
Потому, что законы нарушил,
Потому, что других он не слушал,
И всё ждал он каких-то чудес.
Грешный ангел бродил по земле,
Он искал свою грешную душу,
Думал, будет кому-то он нужен,
Потому, что не верил себе.
От греха до любви один шаг.
Свои чувства, открыв, он взметнулся,
И как будто он к жизни вернулся,
И не думал, что это всё крах.
Грешный ангел взлетел в небеса,
Только вдруг его крылья упали,
Он увидел, как люди страдали
От любви...

Я лежу на траве - мечтаю,
О тех далях небесных, земных...
Будто книгу, облака я читаю,
Среди букв извращенно-простых.

Вот, дитя с игрушкой играет,
Ну а мать чуть поодаль стоит.
Рукотворец скульптуру ваяет,
Или лист осенний кружит...

Там пастух и стадо овечек,
Только волка не видно рядом.
Вот прохожий, также беспечен,
И глаза с изумлённым взглядом...

Дальше ваза, подушка, ракета,
Табуретка и воробей,-
Это всё с сочетанием света,
Будто судьбы одиноких людей...

А эти облака...

Прекрасный тенор - Йозеф Шмидт
Был незаслуженно забыт.
Остались пыльные архивы
И опер старые мотивы.

Аплодисменты, крики:"Браво!",
Успех у женщин, шарм и слава,
И залы публики полны.
Все это было... до войны.

Афиши, шумные гастроли.
Но, по иронии злой доли,
Любимца зрительских сердец
Ждал мученический венец.

Отвергнутый своей страной,
Без денег, тяжелобольной
Он умер в тридцать восемь лет,
Не пережив страданий, бед.

Германия о нем забыла,
Швейцария похоронила.
Привычный...

Сколько зим, сколько лет,
сколько вод утекло,
сколько жизней прошло без меня,
сколько жизней ушло от меня.
Я вернулся домой,
а виски сединой
припорошило в дальних краях,
да и грудь вся в сплошных орденах.

ПРИПЕВ

По высокой, высокой траве
я пройду в полный рост.
Полной грудью вдохну
воздух этих полей,
мной давно позабытый на вкус.

Меж высоких стогов -
золотая стерня.
Ну-ка стану босою ногой,
теплотой обогреет земля.
Через пару шагов
поле вспомнит меня,
с возвращением...

Отгремело эхо войны,
Заросли от разрывов воронки...
И под сонным мерцаньем луны
Не свистят бомбовые осколки.

Пуля многим дарила смерть –
И насытилась кровью земля.
Их сердца продолжают гореть
В Вечном пламени у Кремля.

Ну а те, кто прошел все бои
И с победой вернулся домой,
Вспоминают военные дни
Пожилой, ветеранской слезой.

Что за странную шутку сыграла зима –
Над весною смеясь, в спящий город вернулась.
В загрунтованный холст обернула дома,
Превратив в чистый лист, серых улиц коснулась.

И на этом листе можно все написать,
Все придумать самой, все, чего не бывало.
Имена переставить, судьбу поменять,
Чуть заметным штрихом обозначить начало.

Даже дух захватило, что может зима…
Но очнулась весна – исчезают белила.
Проявились следы, проступили дома,
И река, и слова…и судьба проступила.

Сочиню себе новую жизнь
И судьбу, которой не было:
Без обмана, фальши и лжи,
Чтоб душа породнилась с небом.
Я придумаю маленький мир,
Пусть в нем будет тепло и уютно,
Чтобы легкий восточный зефир
Колыхнул занавески утром,
Званой гостьей ко мне в окно
Постучалась вдруг синяя птица.
В этом мире давным-давно
Я осталась – не возвратиться.
Я хочу, чтобы солнца луч
Добрым странником мне улыбнулся,
Чтобы дождь из холодных туч
Теплым ливнем на землю вернулся.
Словно в детстве далеком...

Преклоняюсь пред женщиной ждущей.
Преклоняюсь пред ждущей женой!
Той, что верит и ждет, непременно,
Возвращения мужа домой.

Нашей Родине жизнь посвящая,
Мы Отчизне служили не раз.
И ждала нас такая родная,
Не дослушавшись нежности фраз.

Полевые дороги упрямо
Увозили от дома меня.
И ждала, лишь слезинку роняя,
У окошка родная жена.

Преклоняюсь пред женщиной ждущей.
Преклоняюсь пред ждущей женой!
И цветов полевых собирая,
Я вернулся обратно, домой!

Ты водил рукой по моим волосам,
и смущаясь, целовал мне губы,
хоть от счастья я летала в облаках,
но тайком надеялась на чудо.

Я мечтала о любви твоей,
иль о продолжении романа,
но промчалась суета тех дней,
как последний день январный.

Ты вернулся в свой далекий мир
Я одна осталась на дороге
И как будто журавлиный клин,
провожала тебя взглядом долгим.

Губы помнят первый поцелуй,
хоть для нас с тобой он был не вечным,
Ты уехал,
словно утанул в глубине любви моей беспечной!