Веню

Один в палате у окна,
Руками обхватив колени.
Смотреть я буду на тебя,
Тренировать своё терпенье.
Пускай ворчат все доктора,
Что это глупо и нелепо.
Я жду, любимая, тебя.
К тебе лечу с работы слепо.
Давно я выплакал глаза,
Давно истёр надеждой душу.
Я обещал, что не отдам,
И обещаний не нарушу!
Старуха дряхлая с косой
Не заберёт тебя с собою.
Свою я душу ей отдам,
Тебя от всяких бед укрою.
Она уйдёт отсюда прочь,
Даруя шанс тебе проснуться.
Чтоб ты, любимая...

Я никогда не стану тем, кем Ты
Мечтал увидеть нас, Свои творенья.
Сокровища небесной красоты
Смиряют пламень адского горенья,

Но мир кипит и в венах, и в уме,
И не даёт и часа передышки.
Миг озаренья в сумрачной тюрьме
Подобен краткой лучезарной вспышке.

Без Откровенья Ангельских речей
Как вор, взамен ключа беру отмычки.
Я слишком юн, чтоб вникнуть в суть вещей,
И слишком стар, чтоб изменить привычки.

Позволь мне быть рабом Твоим всегда,
Способным снесть гоненья и мученья...

Вы ушли,
как говорится,
в мир иной.
Пустота...
Летите,
в звезды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость.
Нет, Есенин,
это
не насмешка.
В горле
горе комом -
не смешок.
Вижу -
взрезанной рукой помешкав,
собственных
костей
качаете мешок.
- Прекратите!
Бросьте!
Вы в своем уме ли?
Дать,
чтоб щеки
заливал
смертельный мел?!
Вы ж
такое
загибать умели,
что другой
на свете
не умел.
Почему?
Зачем?
Недоуменье смяло.
Критики бормочут...

Раскрыты губы,
Пульс дрожит.
Страсть мглой
По венам пробежит.
Не слышно фраз,
Не слышно слов.
Лишь страсти стон.
Пришла любовь.
Дыханье сбито,
Капли пота.
Всё - признак страсти.
Её работа.
Жжет поцелуй
Открытый рот,
и плечи, шею,
Грудь, живот.
Горит огнем
Нагое тело.
Ах, это страсть
Так захотела.

Во мне спит ночь –
черноглазая птица, пустыня алмазных созвездий,
тонкий почерк луны на бледной озерной ткани.
Я холодом ранен.
Я взял себе в жены колючую бездну,
вектор вселенной из ниоткуда
и в никуда.
Вода
струится по венам,
вода дремучих ручьев,
плеск водопадов из слов
без пробелов.
Я выписал мелом
Млечным стрелу
на карте дорог.
Мне дорог каждый глоток
пьяного воздуха,
пока не взошел первый луч
пробужденья…

Чем ближе к Природе--
С ней ярче союз
Одним откровением
Радости чувств.
Чем ближе к Стихиям,
Тем жарче волна
Весеннего ветра,
Лучистого дня.
И чем откровеннее
В мире Любви,
Тем слаще мгновения
Жара в груди....
И тают сражения
В мире зеркал,
Когда в отражениях
Бога признал,
Когда в каждом пальце
Из каждой руки
Единым сознанием
Бьют Родники,
Дающие помощь
Пульсацией вен,
Вдохнувшие помощь
Природы взамен...
И душам не важно
Чья вскрыта рука--
Мы пьём откровения,
Пьём с...

На небе словно лебеди плывут облака.
Под ними в долине протекает река,
А солнце глядит на блики реки:
В ее отраженьи облака высоки.
Ну а как хорошо утром в лесу!
Смотришь на ландыши, видишь росу,
И ветер колышит березы листы.
А в Питере где то разводят мосты
В Париже и в Вене, в Мадриде и в Риме
Толпами ходят туристы разини.
А в нашем крае родном
Природа прекрасна и ночью и днем!

Чтобы я мог сказать, если б предел языка растаял мглою осенней,
если б слова всецело вобрали горящий бульон души,
не расплескав ни грамма, ни капли, ни звука, снятого с ветки цветущей чувства?
В бордовой вечерней корзине перезрелое солнце, темно-синие вздутые вены
неба, слизь травяная и мой голос – чем бы он жил,
свободный, ветреный, полный кровавой пыли рябины, густо

окрашенный в тяжесть лесной смолы? Мой голос, под снежной крошкой,
под ледниками дорог, под таяньем звезд, в тени...

Многотонной мандариновой подсветкой горизонт трещит по швам в вечерней луже
мягкотелого налета мая. Пар дождя толпится на асфальтовом поддоне.
Воздух липнет легким алкоголем к розе губ. На тигровом глазе неба
отпечаталась любовников душа. Ты веришь в душу
вишни, обретенную весенним пеленаньем? Ты веришь в нежность лона
сердоликом тающей звезды? Если, да – возьми мою ладонь –
она из льда ночного, она из млечной вены
полночи прозрачной, в ней серебряный огонь
и вод хрусталь…

Люблю тебя сейчас
Не тайно - напоказ.
Не "после" и не "до" в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь,
Но я люблю сейчас,
А в прошлом - не хочу, а в будущем - не знаю.
В прошедшем "я любил" -
Печальнее могил, -
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
"Я вас любил, любовь еще, быть может..."
Так говорят о брошенном, отцветшем -
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где...