Венере

Ночь -
Кобальтово-древняя строфа,
Нагие символы,
Цвет превращается в вино,
Где мы, лакающие жажду,
О нежность близости вновь рассекли ладонь
И белый мёд так откровенно капал
На (т)алость сот.

В чём верность розы?
Вечность её дней?
В шипах и лепестках,
И в горловом каприччо аромата,
В той жизни, замирающей гореть
В дыхании благословлённого экстаза.

Сквозь вены фиолетовых стихов,
Иерархий звуков, теснотой заговоренных,
В владениях тем странным языком
Всех откровений...

Венера умерла, под вечер, спасенье мира не слу-
чилось, на завтра солнце всё лучилось и море во-
лны не разлив и рыб на берег не снесло и звёзды
все на дне, ежи, медузы, крабы, всё на месте, да,
свершений череда и привела меня туда, к исто-
кам, к рождению Венеры,……Венера, появилась,
снова, оделась, а дальше как у всех …..и страсть
и старость и печаль, болезни, трели соловья и
кваканье лягушки, и стук о гроб, земли, что в
яму бросят и закапают, и поминальная пирушка
и слёзы на...

Венера солнце приобняла, похвально откро-
венье это, любовь или случайна связь? мужик
кричал, он в лодке: «Язь», поймал, рыбёшку,
что за диво, младенца символ и игриво и в шу-
тку, а кому всерьёз, а баба с воза будет легче,
а коль случилось, понесла, на то и женщиной
слыла, для размножения основа, приплод
явился и не нова и не стара………………..
Венера, Афродита, из пены, из пучины вод, она
явилась, небосвод, нет, не померк, а стало кра-
ше, на сердце и у дяди Саши.

«Венеру» нужно бы лечить,
А не с ближними делить.

Вся в розах - на груди, на легком платье белом,
На черных волосах, обвитых жемчугами, -
Она покоилась, назад движеньем смелым
Откинув голову с открытыми устами.
Сияло чудное лицо живым румянцем...
Остановился бал, и музыка молчала,
И - соблазнительным ошеломленный танцем,
Я, на другом конце блистательного зала,
С красавицею вдруг очами повстречался...
И - как и отчего, не знаю! - мне в мгновенье
Сорренто голубой залив нарисовался,
Пестумский красный храм в туманном...

Глаза голубые, взгляд романтичный.
Но и она удар держит отлично!
Это Минако – напарница Рэй.
Минако любит жизнь и людей.
Мечтает жить в мире, влюбляться и петь,
Играть в волейбол и в небо смотреть.
Мина бывает ранима порой.
Но за подруг своих встанет горой.
В лучшее людям она дарит веру.
Неудивительно: Мина – Венера.

Молоко Венеры – игристое вино,
Нищета пещеры – чёрно-белое кино,
Домик из фанеры – причуды естество,
Песни Агилеры – музыкальное арго…

Винная симфония – лунная гармонь,
Весёлая история – тёплая ладонь,
Где-то там Претория – где-то здесь Гасконь,
Одна обсерватория и земная бронь…

Броня обетования – страна чудес,
Виток существования – большой прогресс,
Спирали объедания – в суставах соль
И в точках выживания – головная боль!!!

И ты изящно изогнувшись...
И улыбнувшись неспроста...
Слегка соском меня коснувшись...
Сидишь Венерой у холста...
И кисти веером раскинув...
Измазав краской наш альков...
Я обалдело рот раззинув...
Смотрю на красоту богов...

С тонкой проволоки пальцев,
с льда искусанных ногтей,
с вен, набухших ядом вьюги
теплоты частицы смотрят,
улыбаются, смеются,
разбиваются стеклом.
Под ногтями грязь асфальта,
дым желтушный в легких водит
хороводы кашля, влаги,
взгляд в туман ползет кротом.
И картонные коробки
магазинов шлют открытки
в черно-белую ватагу
глаз, спешащих выпить чай,
просушить больные кости,
завалится в сон, отлитый
из приглушенной печали,
из парного молока
забытья, из незабудок
сиротливых звезд...

- Наконец-то! - сказала Луна.
Ей в ответ оранжевым светом
Улыбнулась родная сестра
Чуть запыхавшаяся Венера.

- Ну, тогда я пошла...
Не дай Бог, подхвачу простуду!
Ухожу! Встречай сама!
Как любить прохладное Утро?!!

Отбежать не успела Луна.
Полыхнул в небе свет румяный.
Поцелуем губы сестра обожгла
В жарких Утра объятьях...