Велеть

Все началось гораздо раньше,
Чем всякий думает сейчас.
Все началось с той самой фальши,
Что исказила Неба Глас.

Тогда гонимый по Египту
Народ нес тяжкое ярмо,
И жрец один по манускрипту
Был предназначен для него.

Он был достойным человеком
В храме близ древних пирамид,
И с детства мыслил о великом,
О том, что вечность охранит.

Им суждено было сойтися
С тем, чтоб людей расшевелить,
С тем, чтобы кровью обагрился
Наш свет, что нужно обновить.

Он был тогда довольно молод,
Но...

Опять вы про моря да горы!
Я верный труженик земли-
Мне наши сельские заборы
Милее к сердцу прилегли!

В воде противные медузы,
Как кислота у них вино-
И те же дыни и арбузы,
А бабы-так совсем не то!

Давно уж выцвел и задвинут
С югами тоненький альбом-
Как говорится-грейте спину-
Болезни вылезут потом...

***

Приятель,поменяв ограду-
Досок два куба,пуд гвоздей-
Залез в нежданную затрату:
Гонял копающих свиней-

Ругал соседа тракториста,
Что взял нетрезвый разворот...

Итлина:
Мудрость веков, буквы и руны,
Смерть и любовь, время рассудит нас.
Чьим будет первый, чьим последний мира час?
Никто не скажет сейчас.
Брось сердце на алтарь судьбы
Горят в ночи костры.

Геральт:
Презрев традиции, уклады, ломая стены в прах и пыль
Любовь и в древности глубокой была такой, как в наши дни.
Эльфийка, дочка старшей крови, сорвав величия покров,
Судьбу связала с человеком, пришельцем из других миров.

Крегеннан:
Иной любви не суждено быть долгой,
Ростки её...

Что было, то было:
закат заалел...
Сама полюбила —
никто не велел.
Подруг не ругаю,
родных не корю.
В тепле замерзаю,
и в стужу горю.
Что было, то было...
Скрывать не могла.
Я гордость забыла —
при всех подошла.
А он мне ответил:
Не плачь, не велю.
Не ты виновата,
другую люблю...
Что было, то было!
И — нет ничего.
Люблю, как любила,
его одного.
Я плакать — не плачу:
мне он не велит.
А горе — не море.
Пройдёт. Отболит.

Заслышав речь о воскресеньи,
Начальство храма подошло
И от людского потрясенья
В негодование пришло.

И мракобесы повелели
Тотчас Апостолов схватить,
Но те людей уже успели
Пять тысяч к Богу обратить.

Наутро всё священство в сборе,
С самим Кайафой во главе,
Петра спросило при разборе
Событья в храме: «Дай ответ,

Какою силою хромого
Вы раззадорили плясать,
И нет ли имени такого,
Чтоб всех людей могло спасать?»

И, Духа обретя Святого,
Пётр дал тогда такой ответ:
«Что...

Сначала был сон

Скифы врываются в мир моих снов запоздало.
Под предводителем дикая лошадь заржала,
И уносились куда-то в пучину сомнений,
И не искали любви, тишины, вдохновенья.
Странная встреча, почти на границе разлуки,
Скифы летели, мелькали их руки и луки.
Стройные девы в плену и любви, и печали,
Наши сомненья и наши тревоги встречали.

Что это? Сон. Не пора ли уже просыпаться?
В голосе звон, в этом ливне чего нам бояться?
Смотрит мой брат, и проносятся в полночи мимо
Снова...

Тьма вела борьбу со Светом,
Извести пытаясь Свет.
Позабыв при всём при этом,
Что её ж без Света нет.

Где есть Свет – там Тьмы не видно,
А где Тьма – там Света нет.
И всегда меж ними будет,
То в чём есть на всё ответ.

Свет тенями облагая,
Тьма считала, что она,
Лишь одна всем управляет,
Лишь она одна важна.

Всё, всегда, со всём едино!
Но, границы возводя,
Части Жизнии единой
Разделяем этим зря.

И ведя войну друг с другом,
Кто за Свет, а кто за Тьму,
Этим лишь себя мы...

Неумолимо время поглощает
В неодолимой вечной суете
Как славу – так позор, не разбирает,
Миролюбиво к дружбе и вражде…
Все сглаживает или притупляет
И удаляет за Земной предел,
А на устах Забвеньем называет
И жаждет новых игр, как новых дел.
Все отработало, все в опыт заварилось
Крутой иль нет – стирается та грань,
Все пронеслось, все вовремя свершилось –
Так Бог воздал, собрав Земную Дань.
Ну, что сказать? Как выйти за пределы?
Как на себя в игре той посмотреть?
Как оценить...

Засеребрилась долгая прохлада,
В уединенье стынут тополя,
Моя душа, последняя услада,
Оставив все, ушла в саму себя.
Она почти замерзла в хладном мире,
Она почти устала от невзгод,
Она не гостья в этом долгом пире,
И ей хватило тягостных хлопот…
Она легла ничком под одеяло,
Она желает что-то разрешить,
И все, что было, бесконечно мало
И не понятно, чем же дорожить…
Пустынна суть обители материй
И тяжела наносная краса,
Не поклонялась в пустоте безверий,
И ничего, увы, не обрела...

1
Проходит время...- Нет, здоровья!
Хотя припадков, вроде, нет...,
но признаки, все, белокровия,
чрез анемию, как в ответ...
Ну, а за ним, следит старуха,
Егоровна, и, вновь, проруха
пред нею, ведь она, опять,
должна ходить, кормить, стирать,
смотря за старшим, как за Вовой
( бишь, сыном ), кто младенцем был,
и здесь, по факту, мир не мил,
для нянек, всех, судьбой суровой,
а сам Дубровский, лишь её,
воспринимает, чтя житьё...
2
До дум ли, здесь? Да и хозяйство
заброшено... А...