Веет юностью

Бесценно то, что портится с годами:
Упругость тела мы приветствуем в постели,
Но мышцы проверяя на татаме
Мы убеждаемся – обрюзгли, потолстели…
Как раньше, мысли шумно не клокочут,
В котле идей – вчерашняя похлёбка,
И просыпаясь от кошмаров ночью
Бутылки откупориваем пробку.
Сидим на кухне, юность поминая…
И удивляемся: «Как быстротечно время!»,
Ещё вчера мы радовались маю,
Сегодня льдинки падают на темя.

Сегодня понимаю алкоголиков.
Сегодня выпить хочется с утра.
Но выпить так, чтоб не свалиться с роликов
И не залить в груди огонь костра.
Он вспыхнул! А я думал – отсырело:
И спички на пределе, и года.
Пошли в растопку всех амуров стрелы,
И всех стихов любовных маета.
Он вспыхнул накануне новогодья.
Искрит огнём бенгальским, но не жжёт.
Спасибо, жизнь, что кончилось невзгодье,
Что сердце, как и в юности, поёт.
Мой каждый час расцвечен яркой радугой.
Мой каждый день как мячик на волне...

Письма в одну сторону,
Письма без ответа.
Я пишу историю
От зимы до лета.

В ней улыбка детская,
Милая наивность,
Юность буйно-дерзкая,
Шарм, гламур, спортивность.

В ней любовь вулканная,
Боль и стыд по каплям,
Старость окаянная,
Грусть с глазами цапли.

Письма в одну сторону,
Жёлтые листочки.
Паханые бороны –
Жизни моей строчки.

Ах, этот двигатель житейский интерес!
Кабы не он, ходили б в шкурах пёстрых,
на первой точке замер бы тогда прогресс,
и не возник на радость всем напёрсток,
на пару с ним игла и нитка, чтобы шить,
а следом, шествуя в столетьях чинно, ярко — мода,
и на её алтарь безропотно сложить
согласны многие сиянье юности и годы.
По языку вычерчивая каблуками вязь,
подвластны кутюрье, в обличьях разных,
модели словно бабочки парят, принарядясь,
и с ними флёр деньков предельно праздных...

Когда в объятия мои
Твой стройный стан я заключаю
И речи нежные любви
Тебе с восторгом расточаю,
Безмолвна от стеснённыз рук
Освобождая стан свой гибкой,
Ты отвечаешь,милый друг,
Мне недоверчивой улыбкой;
Прилежно в памяти храня
Измен печальные преданья,
Ты без участья и вниманья
Уныло слушаешь меня...
Кляну коварные старанья
Преступной юности моей
И встреч условных ожиданья
В садах,в безмолвии ночей.
Кляну речей любовный шёпот,
Стихов таинственный напев,
И ласки легковерных...

- Сегодня ночью птица во бору
Кричала к смерти...
Мой черёд, наверно.
А в детстве я не верил, что умру.
Несытно было в нём, обыкновенно.
Порою - так и слёзы из груди,
Зато сияла вечность впереди!
... Когда любил старуху без ума
От радости - второе намечалось
Бессмертие:
Такие "терема"
Выстраивал - серьёзность отключалась!
Такое в человеческой мечте -
Когда с цветами юность хороводит...
... Давненько, кроме мыслей о Христе -
К бессмертию и близко не подводит
Уже ничто!
Послушаешь...

Тихий и тёплый, мягкий и ласковый,
Вечер апрельский сердце согрел.
Прошелестел на ночь детскую сказку мне,
А, может быть, юности песню он спел.

Вечер апрельский, чистый и звёздный,
Ты не щеми, не кусай мою грудь.
Ты хоть и ранний, а всё-таки поздний, -
Вечер, чтоб вспомнить и тихо вздохнуть.

Тёплый и добрый, хороший-хороший,
Душу уставшую не тормоши.
Ты сыновьям моим, быстро подросшим,
Головы хмелем не слишком кружи.

Вечер апрельский. Цветут абрикосы,
И алыча, и смородин кусты...

То стихнет, то мерно и мощно забьётся
В груди океанский прибой.
Всё меньше и меньше часов остаётся
До утренней встречи с тобой.

Слова-то найду. Те, единственно верные.
Но дело не только в словах.
Бикфордов шнур уходящего Времени
Опасно тлеет впотьмах.

Не скинул бы поезд судьбы моей с рельсов,
Взорвав его, словно в бою.
Ведь мне не вернуться в машине Уэллса
В кипящую юность свою.

Я в веке ушедшем,
Ты – в нынешнем веке.
Всё – в прошлом, и всё впереди.
Смогу ли под свет...

Ты будешь меня вспоминать как сумбур и нелепость,
Как в августе снег, как увиденный в юности сон.
Хотелось найти тебе в жизни надёжную крепость,
Но не повезло. Мы не спели с тобой в унисон.

Что думала ты обо мне в те далёкие годы,
Когда вдруг сплелись на мгновенье в единое «МЫ».
Как мучила жажда меня в тесноте несвободы.
Сквозь узкую щель мысли к солнцу тянулись из тьмы.

И не вспоминай, не зови, не проси и не требуй.
Я до сих пор кутаю грустную память в стихи.
Нельзя мне на Землю к...

Свези-ка меня, велорикша, где лотос цветёт белоснежный.
Где пагоды очень воздушно подняли углы своих крыш.
Да к берегу тёплого моря, где пахнет свободой и рыбой,
Да в гомон восточных базаров, где соткан в циновки камыш.

Свези-ка меня, велорикша! Я знаю, что труд твой тяжёлый.
Но ты улыбаешься, будто и вправду доволен судьбой...
Я слышал, у вас тут профессор иголки вонзает в ладони,
И боль сразу с тела снимает, и даже душевную боль.

Свези-ка меня, велорикша, в мою отзвеневшую юность...