Вчерашний листок

Она была безумно одинока,
Но взгляд её ничуть не выдавал
Она как все, своею шла дорогой
И свет мечты надежду ей давал

Она любила, как никто не любит
Была готова жертвовать собою
Такую мир ни в жизни не забудет
Но для людей она была изгоем

Но как-то раз разрушились надежды
И именно любовь была виной
Всё никогда уже не будет так как прежде
Он объявил что он встречается с другою

Она, не веря, вверх глаза подняла
И прошептала: «Господи, за что?
Он был одной моей зацепкой в жизни...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Поздняя осень. Коварная слякоть.
Мокрые ноги. Простуженный плед.
Длиной зимы - разудалая пакость,
Сном вспоминается летний секрет.
Долгий по крышам пульсирует дождь.
Серый рассвет. Птиц забывшийся гомон.
Осени, в мыслях вальсируя, ждёшь.
Непредсказуемый, скрученный кокон -
Желтые листья на мокрой траве.
Лето утрачено! Рваное небо.
Хмурые мысли у нас в голове,
Будто кусок зачерствевшего хлеба.
Сон просветлённой наивной мечтой,
Лето вернуть; - «чтоб растрогало осень
землю...

Здравствуй, дуб могучий!
Я к тебе с поклоном...
Ты забрался в тучи
Непроглядной кроной.

И уйдя корнями
Вглубь землицы милой,
С ветрами ветвями
Меряешься силой.

Раздвигаешь торсом
Небеса и землю...
Птицам с тобой просто,
Травы тебе внемлют.

Помню, как подростком
Я тебя приметил.
Был с меня ты ростом,
Оба были дети.

Много с того часа
Утекло водицы...
Словно не прощался
Со своей землицей.

Позади мгновенье
Полувековое...
Здравствуй же, творенье!
Гордое, живое.

На...

Изящно, задумчиво, строго,
С деревьев слетает листва.
Осенняя резкость тревоги.
Осенняя ясность в словах.

Витрины, киоски, афиши,
Автобусы, шум площадей.
Отыщешь, отыщешь, отыщешь
Меня среди тысяч людей?

Багряный листок под подошвой,
Ограды, машины, мосты.
Надёжно, надёжно, надёжно
Я спрятан средь парков густых.

Вдали от расспросов дотошных
Хожу, бормочу чей-то стих…
А если отыщешь,
найдёшь ли
Слова, чтоб тебя я простил?

На крылечке кошка, фикус за стеклом
На дороге вьюга, а в избе тепло
Темная икона смотрит из угла
Штопаная скатерть на столе бела

Самовар и пряник, баночка опят
Ходики о чем-то с лампой говорят
И трещат поленья весело горя
Напевая песню стуже декабря

Пыль и паутина таинственный чулан
В нем скрипит ворчливо старенький диван
На крючке, до лета, задремал сачок
И стрекочет тихо за стеной сверчок

Красная шкатулка с оспиной огня
Дорожит ей бабушка, годы в ней храня
Стопка фотографий...

Незапертая дверь знакомый стук
Ещё хранит...
И память не остыла.
Переплетенье тёплых, нежных рук...
Но не вернуть назад того, что было.
Нам не вернуть тех летних вечеров,
И тихий плеск уснувшего фонтана.
Не смог простить я твоего обмана,
Твоих спокойных, равнодушных слов.

А вместе с ложью боль ко мне пришла,
Не спал ночей, от этой боли корчась!
И вытекала на листок душа...
Собою заполняя рифмы строчек.
И глаз твоих пустые зеркала
Теперь другого ищут отраженья.
Не смог простить...

Небесной красоты цветок,
Свободен от всего, как ветер.
Воздушной легкости листок,
И нет милей его на свете.

Когда в бутоне раскрываясь,
Он предстает во всей красе,
В моих руках.
...Я улыбаясь,
Дарю красу его тебе.

Блаженный сладкий аромат,
Внутри себя он затаил.
Пустым окажется тот сад,
Который он не навестил.

Скажу одно - тебя люблю,
Я лилию тебе дарю...

Он так накачан, мощный торс!
(В углу вздохнула дама).
На нижней части тела – ворс,
На плавках – лист Адама.

«Листок» легко сняла рука…
Печальная картинка!
Там, под «листком», - кусок шнурка
От старого ботинка…

Я не за рифмой гонюсь, а за смыслом,
Ведь в каждой строчке собственная жизнь.
Пускай бывает она горькой и размытой,
Расскажу бумаге всё и дальше могу плыть.

Бумага не осудит и не пожалеет,
Порезать краешком вольная она.
Не терпит слез и рук прикосновенья,
Но дослушает всегда до самого конца.

И иногда порой при всём при этом,
Я зачеркну, скомкав исписанный листок,
Но быть в душе чуть-чуть поэтом,
Мне в этой жизни очень повезло.