Вбирать

Для дел своих, как знали встарь,
Рождается любая тварь –
Бегун – бежит, грызун – грызёт,
Никак нельзя – наоборот.

Хитрец – хитрит, мудрец – мудрит,
Всяк о своём и говорит.
Веками наших душ отцы –
Одни сплошные мудрецы,
МУД-РЕЦ – РЕЧёт, речёт – МУДу –
По-нынешнему – МУТоту,
И мы, вбирая эту МУТь,
Не понимаем Жизни суть.

Муда мудою о муде
Звучит всегда, звучит везде.
Без власть имеющей муды
Мы не туды и не сюды.
В душе и в теле – не вода,
А лишь муда, муда, муда…

Но дух...

С годами Танечка всё больше стала плакать
о не случившемся не с ней и без него.
Муж на прощание оставил пару тапок
и заместитель пару тапок заодно.

Ей тридцать девять исполняется в июне,
когда подросшая трава вбирает сок
и одаряя земляничным поцелуем
под смех ромашек прячет землю из под ног,

и кружит, кружит в одуванчиковом пухе
и застит разум у влюблённых и глаза.
Бывает, правду нажужжат тихонько мухи.
Но разве верит этим мухам кто тогда.

Танюша плачет - тридцать...

Не обогреть свечи огарком,
Палат огромного дворца.
Когда ослепит светом ярким,
И близко — не видать лица.

Просил напрасно я у Бога,
Меня из жизни отпустить.
За мою просьбу Он дороги,
Ещё длиннее сделал нить.

Кружили надо мной ворОны,
Числом их было ровно пять.
Зловеще каркали мне — словно,
Меня хотели напугать.

Ум объяснить всего не в силах,
Искал ответы в словах книг.
А я старел, кровь стыла в жилах,
В себя вбирал жизнь каждый миг.

Не обогреть свечи огарком,
Дворца...

Твои волосы пахли полночным ветром,
твои губы искали вечерней прохлады,
и закат, опуская янтарные ветви,
укрывал тебя тенью горящего сада.

И ладони, вбирая безбрежную полночь,
пробегали огнём по листве занавесок.
Среди блеска зеркал, как несметных сокровищ,
ты искала лишь тихого лунного блеска.

Силы небесные...грозой разрядились
И освежая всю землю,шлюзы открыли...
Вялость,сонливость,вмиг прогоняя ударами первыми
И каплями пыль,как гвоздями к земле прибивая
Боль отпустила,пробуждая все чувства застывшие
И подступает вдохновенье великое...
Глядя с крыльца, на небес представление
И расслабляя усталую голову,ветром целителем
Взглядом вбирая свежие,новые образы
Уже бурлят в сердце Чувства мятежные
Душа оттает от повседневного и надоевшего
Как рукой снимет тоску и след мрачности...

Твоя,.. земная, Тень,.. воображаемо,.. —
в движении,.. воистину неповторимо… У тебя…
…быть может, на стене. Или — по шторам,.. у окна…
Дыхание твое я должен слышать!..
…потаенно. Медленно вбирая шепот мысленный,..
тебя живую вижу!.. ТЫ. …во мне: в сознании всегда…
Я тоже,.. вроде, отвечаю что – то…
НО. Увы: Слова,.. — неумолимые,.. местами…
…смогут ли они в Пространство передать?
Всю прелесть тайного движения твоих ресниц…

А за окном осенние дожди… Сырые холода, уже…
НО. Мы...

ЭЛЕГИЯ

Тоска обезголосевших лесов,
Садов невозмутимое молчанье…
Природа, обнажаясь до основ,
Желает одного лишь – пониманья.

Ни глаз не радуя, не теша слух,
Не вызывая в нас того восторга,
Который перехватывал бы дух,
Она молчит настойчиво и строго.

И, принимая всё таким, как есть,
Вбирая эту паузу земную,
Ты понимаешь, что любую песнь
Молчанье предваряет зачастую.

________________________________

Солнцем камень согретый,
Студит ночи прохлада.
Не смогли согреть светом,
Времена зведопада.

Гасит свет мир, вбирая,
До и после, тьмы мрак.
Исчезаем сгорая,
Мир устроен наш так.

Бесконечна тьмы бездна,
Свет поглотит она.
Мира суть неизвестна,
Нам во тьме не видна.

Солнцем мир обогретый,
Людям дал жизни Дар.
А они в нём зачем-то,
Разожгли войн пожар.

Свет во тьме красок буйство,
Вспыхнув, сОздал живым.
Лёд с огнём смешав, чувства,
Тьма и Свет дарят им....
Марковцев Ю.

Ещё не тронутая снежность,
И не оставлены следы...
Но таяние- неизбежность,
Растают и снега, и льды...
Пройдёт, как будто канет в Лету
Дней маскарадных кутерьма,
Их мишура...Пройдёт и это,
Растает и сама зима.
На смену ласковые ветры
Весну на крыльях принесут.
Вновь будет прославлять рассветы
Хор пташек в утреннем лесу.
Хмельные заиграют соки-
Пробудятся и оживут,
Вбирая нежности потоки,
Деревья, травы.Зацветут,
Обласканные солнца светом,
Подарят тонкий аромат,
Отчаянные...

Где в радужном свете витает и гаснет общественный Свет,
и плен беспросветный глобальных финансово-банковских смет, –
в автобус и в память ныряешь, прищурюсь, китайским пловцом,
а дальше… плывёшь в никуда салтыково-щедринским живцом.
Положен предел мутным безднам сует: хоть ты Ной, хоть не ной.
И камень тяжёлый лежит на душе, и ещё – «проездной».
Но Время не терпит побочных желаний – проспать и пропить –
и в вещие дебри роняет свою путеводную нить, –
там нет наготы и достатка гавайских...