Важное жажда

Белая боль пронзает насквозь
Луч Света пронзает Время
Это конец, или начало?
Это не важно
Важно, что уже началось
Настало, наконец
Время

Отцепилось, сломалось
Чем управлялось
Что предсказывалось
Сбылось
Очень красиво
Неумолимо
Опускается к нам
Милость

Стало огромно
И стало свободно
Время
И набухает
И прорастает
В лоне пространства
Семя

Проходит, проходит..Жизнь. Мимо.
Оставляет меня наедине с моей судьбой.
С этой жестокой бесчувственной особой,
Ехидно улыбающейся над моими пассами
В попытках её загипнотизировать.
А ночью холодно подмигивают звёзды.
С какой-то из них пришла я, на Землю.
Зачем?! Не помню. Но чувствую – это важно.
Это очень важно для меня и Земли.
Они знают, умеют читать записи. Но молчат.
Упорно молчат и каждую ясную ночь
Заглядывают в моё окно.
Отражаются в стёклах шкафов.
И мигают, режут лучами...

1
А вот теперь-то, Мой Читатель,
я, позволения попросив
( хоть и труда сего, создатель ),
суть объясню, в Стихах излив…-
и то, для тех, кто нить сюжета,
забыл давно ( О…, жизни Лета*! ),
а может, и совсем не знал,
презрев А.С. оригинал…
Но к обстоятельствам ( по теме )
вернуться если, повесть чтя,
то рассказать, пора, не льстя,
о главной, в общем-то, дилемме,
Дубровский - в коей - в меру сил -
себя - в француза превратил…

* - Лета - ударение на первом слоге, ибо
речь о реке...

1
Есть тема для размышления
Как Высшее Эго /Атма -Будхи -Манас/
Помогает нам своим умением
Закрепить на нашем зеркале мысли
Высшие Истины ,что из Великого Лучча вышли
2
Много об этом случалось споров
Что есть Кто и хватило раздоров
Какая это такая сущность
Оживляет мозг и нашу нааружность
3
Где есть та Сила Великая
Что всем в человеке правит
И что за энергии
КОТОРЫЕ В БЕДЕ НЕ ОСТАВЯТ
4
Прочитав доклад графа Толстого
У меня родилась мысль как Слово
Что действительно он...

Любим друг друга мы или не любим?
Мы спорим, мы что-то друг в друге судим,
Вздорим, к чему-то порой цепляемся,
Нередко друг друга подмять стараемся.

То недоверчивость нас смущает,
То ревность как пламенем обжигает,
А то вдруг тревога вонзает жало,
Что счастье ушло, что любовь пропала!

И то нам кажется, и это кажется,
Сердца то смеются, то гневом мучатся,
А что окажется, что окажется?
И что же в конце-то концов получится?

Как быть нам? Что важно, а что не важно?
И вдруг я...

Люди рождены, чтоб умереть.
И не важно, кто, во что там верит,
Неизбежной остается смерть,
Стартом к ней является рожденье.

Людям не дано понять судьбы,
И не важно, кто, что утверждает.
Во вселенной только гости мы,
Ибо, лишь она не умирает.

А мне хочется с тобой,
Не важно, что скажут!
Свое мнение пусть оставят с собой -
Мне оно не важно!
Через горы, моря -
На край света
С тобой, за тобой -
Говорю тебе это...
Я молчу, но кричу,
Говорю, но шепчу,
Это странно и больно,
Словно рана с солью,
Мысли вперемешку -
Ничего не понятно,
Ты был так рядом...
На расстояние взгляда...
Глаза в глаза...
Не забыть, сердце радо,
Мы теперь не вдвоем,
А мне тебя очень надо!

Три важнейшие приметы
рожденья утра и рассвета назови !

-Светлеет небо, звезды меркнут,
На землю падает роса,-
Вот те важнейшие приметы,
Начала утра чудеса.

-А если плотной пеленою
Закрыли тучи небеса?
Что назовешь приметой тою,
Когда творятся чудеса?

-Чуть-чуть бледнеют на востоке
И розовеют небеса,
А в тихом воздуха потоке
В траве рождается роса.

Поет петух «Зарю» с насеста,
В кустах чирикнул воробей.
-Но ты вдали от того места,
В горах, в лесах, в тиши полей...

Больно… Страшно…
Так не важно!
Разрываюсь пополам:
На растерзанье своим страхам?
Под раздачу чужих сплетен?
Никому… Никогда… Не отдам…

Больно, страшно.
Так затяжно
Сердце в животе стрекочет
В голове какой-то таракашка
Усиками мозг щекочет.

Больно… Страшно…
Так не важно…
Больно, страшно –
Пополам!
Больно! Страшно!
Так затяжно…
Никому… Никогда… Не отдам…

На излёте чувств, преодолевая материал расшатанной плоти,
в поте лица уходящего лета, бездетного взгляда, заплатанного
дождём из свинца и бирюзовой росой, там, где живой воздух
бездушного космоса ночи и прочих сомнений, я играю в прятки,

я играю с золотом, почерневшим от слов и движений,
я играю на опережение собственной мысли, искренне
забывая хлорированное пространство больничного кафеля,
грязные стены и пенные проходные, я приписываю

себе слабость тоски и нежность безмолвия...