Васильковое море

Журавли плывут над морем
В белой облачной пыли.
От какой тоски или с горя
Плачут в небе журавли?
Их ласкает солнце юга,
В перья радугу вплело,
А в родной сторонке вьюга,
Землю снегом замело.
Слышен в каждом крике новом
Глас печали, сердца боль.
Им разлука с милым домом
Хуже всяческих неволь.
Дальний край. Земля чужая.
Глазу радость не найти.
Ровным клином пишет стая
Строки дальнего пути.
… Где-то там, в краю березок,
Гнезда жалко оставлять…
Не с того ль роняет слезы,
Провожая...

Жара плывёт, всё сморщилось и сжалось,
И, кажется, живого не осталось,
И только ненадолго, на рассвете,
Прохладу навевает легкий ветер,

Но стоит солнцу чуть подняться выше,
Всё замирает, прячется под крыши.
Жара плывёт, о дождике мечтаем!
И на работе с компом загораем…

Жара. Июль. Всем хочется на море,
Но мы работаем, с жарою споря.
За что нам эти летние мученья?
Пьём кофе, курим и едим печенье.

Какая летом может быть работа?
Как в отпуск съездить - вот моя забота?

Прохладный вечер наступил,
И ветерок тревожит душу
Китайской флейтой с дивных гор.
Безмолвная жара осталась
За линией заката солнца, –
Скатилось с высоты за море,
И утонуло в глубине,
Оставив красную полоску
На близком, близком горизонте -
Могу рукой я дотянуться,
Большим пальцем провести,
Стереть последние следы
Ушедшего в безмолвье дня.
Пришла прохлада, день ушёл,
И радуюсь покою ночи…

Любовь была когда-то счастьем…
Когда-то не было любви…
Когда-то было все несчастьем,
Я пела миру: «Не зови!»
Когда-то все казалось морем,
И реки слез, и океан,
Которым представлялось горе,
Надежду превратив в обман.
Теперь, когда уплыли годы,
Сижу и на свечу смотрю:
«Все солнца, ветры, непогоды
Растают в светлую зарю!»
Наворожу я про природу.
И наколдую про любовь.
Такую, чтобы в непогоду
Мне радость волновала кровь!
Такую, что сумеет сбыться
И вопреки, и навсегда!
Такую...

Звон неба, глухота земли, вот то отличие, от
моря, где глуше небо и волна, лазурь и бархат,
покрывала, что приподнять, сумел Дали, и мо-
ре не простив сего, оно, обиделось, ушло, отли-
вом, наказав, «кривляку», а перепутав, цвет и
тон, художник, был наказан, и польщён, вни-
манием, любовью, Посейдона, а простота, как
просо, как прости, а воровство, как чернь кры-
ла, не хуже, и потому-то, автор долго тужит,
не знал он истины и в том его вина, вина испил,
печаль, тоска ушла, он...

Любовь нужна, но в малой дозе,
Всего один глоток вина,
Из жизни исчезает проза,
Ура! Я капельку пьяна!

Но как же мне остановиться?
Еще глоток - потом к врачу,
Пора немедленно лечиться,
Ведь я ещё бокал хочу!

Еще глоток - О, это что- то!
Наверно я уже в раю,
Безумно, так люблю кого-то…
Над пропастью уже стою…

В лицо мне ветер с моря дышит,
Зовёт шагнуть, и улететь,
Глоток - и просто сносит крышу,
И я готова умереть!

Хоть в пропасть, хоть в огонь, хоть в воду,
Куда...

Плывёт мой парусник до берега забвенья
По морю сказок - для него маршрут не нов.
Тягучим мёдом растекаются мгновенья
На скорлупе хрустальной мимолётных снов.

Вокруг разлит волшебный свет, его мерцанье
Покровом трепетным воздушной кисеи
Ласкает взгляд и погружает в созерцанье
Видений чудных, в них фантазии мои.

Вот бухта грёз, в ней тонкий запах апельсина.
На пристань туфелькой сафьяновой шагну.
Хотя зовёт к себе цветущая долина,
Я оглянусь на чистых вод голубизну.

Замечу рыбок...

Приходят мысли вдруг.
На бумагу ложатся строчки.
Побудь со мною друг,
Пока не ставлю точки.
А за окном темно
И снова дождик хлещет.
А в мыслях выходной
И моря воды плещят.

Соленый ветер – душа, зовущая к морю –
шли весточку –
песню прибоя
разрывом сердца о скалы,
шли пенную, млечную
влагу,
и медно-серебряный дым
с вечернего мыса.

В пальмовых нимбах,
в сапфире прохлады,
в свечах кипарисов
живет твое эхо, звенят твои храмы,
лозы льются соки,

и я
за углом,
за бортом,
у огня
твоей южной звезды,
первый в очередь
на ожог,
на расстрел глубиной
горизонта.

Синие дали глаз сверкающих открыты:
В них - море и топаз в сознанье перелиты
И будто океан ты в сети свои ловишь -
Бросаюсь я, стремглав, на поиски сокровищ...