Валяться

Не говорите мне, что дождь осенний
На вас нагоняет тоску,
Хотя, может быть, это правда,
Ведь есть о ком плакать ему.
Он плачет о прожитом лете,
Когда он был просто дитем,
Когда беззаботно он прыгал
Иль летним лил теплым дождем.
Ведь летом мечтаешь в охотку,
И грусть и тоска нипочем,
И незачем пить много водки,
Чтоб просто забыть обо всем.
Он был так наивен, так пылок,
И если любил, так любил,
Но это пора стала мигом,
Он взял и вдруг в юность уплыл.
И там продолжает он бегать...

Сраженные стрелой Амура,
собрали как – то мужики собор.
Судили да рядили долго,
кричали, спорили, но все же порешили что:
«С сего моменту скажем женщинам адье.
Не станем ласки их искать и поцелуев.
И колотые раны сердца залечив,
не станем больше, как бараны,
за каждой юбкой гнаться!»
Так зареклися свиньи дерьма
не жрать и в грязи не валяться.

хорошо набитой дурой
жить
все принимать
на веру
хорошо по океанам
лайнером слоняться
белым
хорошо остыть
и сладким
в морозильнике валяться
между вафелек
хрустящих
сытным сливочным
пломбиром
ни являться
ни кривляться
ни считаться
ни бросаться
соскочить на остановке
не ловчить
а просто быть

хорошо набитой дурой...

Мне уже никогда
Не удастся отжаться от пола
Столько раз, что друзья
Распахнут до ушей свои рты,
Мне уже никогда
Не сходить так с ума из-за гола,
Мне уже никогда
Не смотреть на весь мир с высоты.

Мне уже никогда
Не смеяться над ливнем и градом,
Если небо обрушит
Их вдруг кулаком по башке,
Мне уже никогда
Не питаться весь день виноградом,
Мне уже никогда
Не валяться весь день на песке.

Мне уже никогда
Не летать, как стрела по вагонам,
Выводя из себя
Недовольных и так...

Котофан Котофаныч Котов
На диване валяться готов.
И на кресле готов, и на стуле,
Если в кресле другие уснули.

Котофан Котофаныч всегда
Знает место, где в доме ЕДА,
И легко угадает по звуку
Кто в ЕДУ запустил свою руку.

Котофан Котофаныч большооой.
Он способен питаться лапшой.
Он и хлеб соглашается кушать,
И лосося, и сёмгу и суши.

Что поделаешь, голод не брат.
Он бы булку не кушать и рад,
Только нет в аппетите изъяна,
Если хочется есть постоянно.

Так он нас очень скоро...

1. Одна лирическая пошлость, включая зависть и подлог,
Рушит жизненную плоскость, переступив её порог…

2. Мечты червя о темноте штык-лопатой расчленятся,
Жалость просится вдвойне, коли им в га…не валяться…

3. Прокурены обманом, окружены сортиром,
Ютятся наркоманы, с «фейсами» – дебилы,
Опущенные смыслом, чуждые проблемам,
Одна забота - «бабки» да колотые вены…

Я так любил, мечтал что ты придешь
Но ты жестока была и вонзала в сердце нож
Я думал что на веки буду с тобой
Но ты оказала словами: « Не хочу быть с тобой»

Я не мог поверить своим ушам что это так
Что ты теперь с другим
Но это правда, а я простак
Мечтал стать им.

Твой отказ убил во мне сердце
И душа улетела в тот мир
Где не буду видеть любовь
Где я стану другим.

Я любил, но все зря
Я пытался быть рядом…не смог
Я думал все хорошо
Но сейчас как будто без ног.

Лежу и пью...

милый ты мой..
хочу быть с тобой..
и ночью и днём...
в холод и зной...
коснутся рукой
прижаться щекой...
прочувствовать губы..
и нежный язык...
придаться обьятьям
страсти тоске
и лоскать твое тело
везде и везде....
валяться в постеле
пока не расвет
обнявшись прижаться
и никогда не терять!!
ни на миг не отпускать....

Бабочку тапочкой стукнул злодей:
- Что разлеталась?! Лежи и балдей.
Ишь, расфуфырилась, муха с бантом.
Ляг, отдохни. Полетаешь потом.-

- Вот ещё, буду валяться я тут!
Зря, что ли, крылья на спинке растут.
Я же спортсменка, и все говорят,
Что у меня симпатичный наряд.

Не оценить меня просто позор!
Глянь, как играет на платье узор,
Видишь, блестит на крыле чешуя,
И, вообще, симпатичная я.

Сам бы надел поприличнее что,
Майку цветную, трусы и пальто.
Мог бы чуть-чуть полетать...

Закрыть глаза, забыть о всех, о всем.
Исчезнуть, раствориться, испариться.
Но, мысли – словно по стеклу гвоздем,
и в памяти круговоротом лица.

А, может, это все – одно лицо.
Одно, меняющее лики-маски.
Одно мгновенье, ставшее концом
всего – в палитре изменило краски.

Как камень, что лавиною влеком,
лечу на дно – сама тому виною.
Я отреклась в отчаяньи слепом,
когда беда катилась за бедою.

Сдалась на милость – но кого? – в горсти
сжимая пепел веры… Испариться?
В ногах валяться...