Валами

Охотник шёл и вдруг в берлогу рухнул
Под лапником сварганенный настил.
А там лишь медвежонок. Друг на друга
Уставились они... Мужик спросил:

- "Ты что один? А папа где?" - "В малинник
пошёл". - "А мама дома?" - "Нет, ушла".
У мужика из нижней половины
На место возвратилась тут душа.

Ногою пнул он храбро медвежонка:
"А ты, что здесь? Вали к своим дружкам,
Пока с тебя не сделал я тушонку"...
Заплакал медвежонок - "Бабушка!"

Как часто с нами жизнь сурова,
Наказывает строго нас,
Порой лишить готова крова,
Всё исполняет как приказ.

А мы, не зная Божьей воли,
На Бога валим груз обид,
Не даст Он непосильной доли
Всегда нас в трудностях хранит.

Послушай друг, доверься Богу,
Всё принимай из с рук Его,
Найдёшь с Ним верную дорогу
И милость Бога Своего.

Все небо тучей затянуло,
В лесах застыла тишина и кажется все здесь уснуло,
Душа закрылась на замок,
Забиться хочет в уголок.

Ах, осень, осень не спеши,
Набором ярких красок не пестри,
Ушли чудесные деньки,
Из рук все валится и больше стало суеты,

Ах, осень, осень, расскажи,
Где те раскосые глаза,
Где тонких рук объятья,
Остались угольки костра, следы сгоревшей некогда любви.

Все было, кажется, не так,
Вошел не в эти двери, какой простак,
Когда-то не сказал - прости...

Ты упадешь к её ногам,
она спиною повернется,
Ты молишься не тем Богам,
она к тебе уж не вернется.
Обида ранила до слёз,
и крылья девушке сломала
ты жил во власти своих грёз,
вас жизнь местами поменяла...
Ты помнишь кем она была?
Какой улыбкой улыбалась?
Как соблазнительно пила?
И как от грусти поломалась?
Ты забывал за ней зайти,
бл..й меняя как перчатки
не замечал её любви,
а ведь она хранит остатки..
той тянущей животной страсти,
тех дней, ночей, того огня...

Прости за всё, я ухожу...
не надо не прощаний, не прощений,
и у меня есть тысячи причин
уйти от тягостных мучений.
Молчать устала, буду жить
без слёз . Истерик и скандала,
душа возможно будет ныть,
просить меня начать сначала..
Залью вином потери боль,
не надо слов сама всё знаю,
на раны , словно сыпет соль
так будет лучше . Обещаю...
Усталость будто валит с ног.
Куда-то делись сигареты,
и вместо розовых очков
Глаза реальностью задеты.
Без смысла что-то продолжать...

Мы не верили в приход Немезиды.
Нас ещё не оставили силы.
Мы с товарищем были убиты,
а у третьего вырваны жилы.

Голубая вращалась планета
не спеша над ночною тайгою,
было тихо, от слабого ветра
расходилось горенье дугою.

Ярким алым пылали нефриты,
за собой оставляя могилы,
мы увидели блеск Немезиды,
собирая последние силы.

И никто б не поверил, и надо ль?
Если ровно лежат штабелями,
ели, словно сожжённая падаль,
и мерцают по следу углями.

Пересказывать...

-1-
В глуши здоровой сын небесный, как будто просто почивал
Обдумывая смысл событий, вращающийся карнавал
Направленный или как хаос бездарный или гений культ
Он был ужасен и коварен, завистлив, нагл, развратен, вздут

Невежествен, заметно бледен от истощающих страстей
Во имя гибели в сансаре от Господа не ждя вестей

И опускаясь хаотично глубже, ниже
Cгнивал зло душами-телами скрупулёзно
Осмысленно, подопытных избравши роль
Ошибочно, отчаянно и слёзно

Блистая красками немыми или...

Ах что скулишь побитым псом,
Предчувствие плохого впереди.
Из рук всё валится и ком,
На сердце, у меня в груди.

И хочется бежать куда глаза глядят,
С обрыва вниз и в вечный сон.
Печаль и грусть в колокола звонят,
Тревога колокольчиком: дин-дон...

И буря чувств во мне бушует,
Меня ломая изнутри.
И мечется душа, тоскует.
Светает — гаснут фонари.

Из зеркала в глаза опять,
Угрюмо смотрит ,,Я» второй.
Ведь он не может тоже знать,
Что уготованно судьбой.

Ах будь, что будь...

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...

Всё было гораздо хуже:
Любви она не нашла,
Ей просто мужчина нужен
Зубастый, его мошна.

Не надо печали, братцы,
Сгорела любовь давно,
Что рвалось, то стало рваться
Тряпицами, всё одно.

Разрушены бастионы,
Валяются меч и щит,
У чувства свои законы,
Погибнет, коль не взлетит.

И сердцем то понимая,
Рыдала она в подол,
А рядом мужик, зевая,
Садился за общий стол.

Она себя укоряла,
Тревожилась по ночам,
А чувство, что так терзало,
Читалося по очам.

Спросил её подле гроба...