Вал

Ты равновесие моих весов...
Уж не сбивай. Тебе зачем?
Не подобрать мне нужных слов
Во избежанье всех проблем.

Да, сможешь взвесить, но потом
Решенье принимать тебе...
Я направленье дам лишь в том,
Но дальше с этим жить не мне.

И не ломай мои весы...
Если с грузом перебор.
Раз с ними не согласен ты -
То поищи другой прибор.

Погрешности же есть везде,
И вряд ли можно избежать.
Они заложены в судьбе,
Чтоб их учиться исправлять.

Но не вали всё на других,
У них и без тебя...

А, может, он, когда творил,
Ошибку все же допустил.
Или поспешно нас ваял
Иль, может, "ваньку" он валял?.

Осени бег золотой,
Снова кричу я постой,
Не торопись уходить,
Есть ещё время любить.

Как золотая листва
Стала моя голова,
Но я найду те слова,
Чтоб полюбить навсегда.

Жёлтым покроет тот лист
Улицы все и траву,
Слушаю птичий я свист,
Астры в букет соберу.

Стая больших голубей
Хлопнула крыльями враз,
Сколько там их сизарей
В небо вспорхнули сейчас?

Пёстрые краски манят,
Воздух ядрёный бодрит,
По ветру листья шумят,
Небо со мной говорит.

Сыплет ли снежная пыль,
Или...

Не смейте обвинять мужчин. Ни в чем.
Они едины. Как святое семя.
Они во тьме
пронзают нас лучом.
Они умрут за нас. Дай только время.


Хранители — и дома, и души.
Воители во благо государства.
НА ДВАДЦАТЬ ВЕЧНОСТЕЙ ПРИШЛИ СЛУЖИТЬ.
Не ошибайтесь. Не минут на двадцать.


А мы их топчем. И ведем к костру.
А мы им изменяем. Скуки ради.

И рвет меня — за маму и сестру —
отца и брата сдавших
Торквемаде.


Кто я такая?! Мне пятнадцать лет.
И мой возлюбленный — меня голубит...

Заспівало серце спів свій слов’їний ,
Сонячний промінчик у віконці грає,
Визначилось серце : саме ти - мій милий,
Зрозумівши якось, що воно кохає.

Вітерець дбайливо розігнав хмаринки,
Лагідно і ніжно граючись з листком,
Щоб було приємно нам у ті хвилинки,
Коли нас зігріє водночас любов.

В золотому сяйві грають мої коси,
А блакитне небо дивиться на нас.
І нехай з тобою іноді непросто,
Я тебе кохаю, як у перший раз.
А твої цілунки в серці зберігаю
,
Там моя скарбниця, і моє життя...

И лучше тебе не знать как у нее дела
Лучше тебе даже не узнавать
Для тебя у нее все идеально… впрочем как и она сама
У нее на высшем уровне все дела
Она всегда в авантаже
Улыбка на лице появляется раньше, чем ты свой вопрос успеваешь задать
А ей даже не чего тебе рассказать
А так хотелось бы зарыдать…/ на плече твоем сильном родном до боли/
Ты лучше не узнавай, как она проводит дни/ночи
Если не хочешь услышать только что придуманный рассказ как все время занята
Как вокруг одна суета...

Сердце!
Скажешь ли?
Где?
В какой дали?
Отцвели деньки не видать ни зги.

Затуманил мрак Русь цветущую
Чёрный враг прополз - в кровь поющую

Постамент гробниц,- даль зловещих лет
Оправляется в траур чёрных лент

От узнанных, не угнанных, не забытых, не слепых
Просыпается награда грозных дел твоих святых

- 1 -

От монгольских злых оскалов, дым костров от коих вился
На равнинах тучных пастбищ ворон, смерти – жизни, объявился

Вообразил себя владыкой, этот, узких глаз...

Будильник поставлю на 7 30,
Вспоминаешь ночь раненной птицы,
Что приснилась в центре зимней столицы.
В субботнее утро
Идя уязвимой
Сквозь сонные очи людей нелюдимых,
Идя мимо
Приходишь, - пришла.
Вот только не знаю зачем
В награду мне множество сна.


Снаружи внутри-
Кожа и органы.
Можно оставить на потом любовь,
Но на долго ли?


Выключи меня.
Сегодня я тебе не нужна.
Выключи меня.
Я останусь одна.
Выключи меня.
И вот мне трудно без тебя.
Выключи меня.
Я предсказала...

Столько выпало звезд из горсти!…
вон цветок… вон карета… вон череп…

Здесь умом — ничего не постичь.
Только сердцу позволят
вечерить…


Я вечерю. Я снова не сплю,
в печь-голландку подбросив
дровишек…

Я вас снова безумно люблю…
И безмерно — всех вас ненавижу…


С края полной луны
черный лист
на октябрьский валится дворик…

Встретишь горе: усердно молись.
Счастье встретишь — молись жестче вдвое…


Городское уходит окно
в смесь озона, криптона и серы…

Ты в окне...

Повесилась мышь в чулане
Свой хвост захлестнув петлею.
Представилась утром ранним,
Что ком застыв над землею.

Дородную жизнь достала,
Зажала меж тем и этим.
Мышь то невзначай познала,
Что каждого смертью метит.

Обида и зависть сжали
Ей сердце под мехом белым.
Ах, если бы мыши знали,
Как ранят бедняжку смехом!

Она ведь не виновата,
Что белая в мире сером,
Что шерсть ее словно вата,
И быть бы во всем ей первой.

Но только не любят мыши
Всех тех, кто лицом...