В туфельке хрустальной прок

Положила сердце на ладони,
Осмотрела с каждой стороны,
И в хрустальном зеркале проходят
Кинолентой прошлого следы.

Бликами мерцают перемены
Сердце пробудившее в Любви.
--Сердце, ты хотело бы отмены
Тех преград,что были на пути?

И хотелось бы, моё родное
Ленту отмотав слегка назад,
Где бы ты не плакало от боли,
Вновь пройти без шрамов и заплат?

--Нет--сказало сердце--Как без боли
Научиться истинной Любви,
Не достичь той мудрости и воли,
Чтоб свободу Духа обрести.

Помолчало...

Улыбнусь своим рассветам,
И подвеской во всю ширь
Протяну улыбку света
В свой небесный монастырь.

И волною выльюсь в окна,
Потеку в луга, сады,
Где земля уже обсохла,
И весенней ждёт воды.

Утону лучами солнца
В голубую гладь озёр,
И в хрустальные колодцы
Уроню лучей узор.

Золотистым бликом в море
Пробегусь я на волнах.
Просто БУДУ на просторе:
Капля, луч и лист в садах!

Вначале шел снег, искрясь разливом алмазной крошки и ослепляя молоком,
затем распустилась душа ручьев, проклюнулся юный малахит, воскресли псалмы леса,
после солнце налилось соломенным жаром, пробился нервом лазурным гром,
вскрылись озера хрустальной влаги, вечер, качаясь на ветреной леске,
обдавал сердечным теплом, и, наконец, расшатанный тон природного бала
вскружился золотом сна, обрядился дождливым лиственным свечением, заревой грустью,
а потом опять были барочные этюды снежных...

Вот ночь. На море - тишина.
Вдали скала, на ней маяк.
А с неба полная луна
бросает свет в полночный мрак.

Я вышел к берегу, прибой
шуршит волнами о песок.
Разлучен я с тобой судьбой
и безнадёжно одинок.

Смеются звёзды с высоты,
луна презрением полна...
В мои хрустальные мечты
вошла далёкая "Она".

От одиночества томлюсь
и жду, когда взойдёт заря...
Вот, рифму отыскал - "союз",
а после будет - "всё зазря".

Ласкает море тихий пляж
и подмаячную скалу...
Мой поэтический...

Я в красивый цвет одену
Пожелания души,
Расцветая нежным маем
Сок испробую росы,
От любви хрустальной,пряной,
Страстью вылившись земной,
Буду я от счастья пьяной
От любови той хмельной.
Верю в это, в сердце всполох
От предчувствия вершит
Дивно-сладкий радость-морок
Из глубин моей души.
Пусть на месяц иль на годы
Я открою вновь тебя,
Моя юная влюблённость,
Счастьем жизни-бытия!
Пусть иллюзией навеян
Замок-грёзы из песка...
Тихим бризом нежно веет
Май, мелодией цветка...

Откройся мне
И разбужу тебя плачем священного леса.
Сыграй со мной
Симфонию нот золотых на плитах горного сна.
Вбирай мой покой,
Навеянный черной полночной пьесой.
Я знаю с тобой
Одно лишь слово, поднятое морем со дна –
Любовь.

Веди мою руку
По вечным пристанищам лунных колосьев.
Сжимай мое сердце,
Оно бьется в такт небесной сети дождя.
Я птицей совьюсь.
Я буду с тобой разбивать хрустальные звезды
Под ноги, ведущие
Тропами света, дорогами, что лежат
В наслаждение мира...

Быть может, ты покажешь мне причину,
Так почему темны твои глаза?
И где же взгляд твой
жадный и игривый,
Что волновал и ворожил меня?
Так почему тревожно...и спокойно?
Быть может, ты играешь лишь со мной?
Марионетка в руках у кукловода...
Ты снова ли смеёшься за спиной?!

Опять корыстна и снова агрессивна!
Подаришь мне хрустальный поцелуй,
И покорит сталь сердце молодое,
Блаженный принимая звук за свой.
Но я могу лишь только покориться,
Твой сохраняя трепещущий огонь.
Я подойду...

«Букет фиалок отравила
Людей поспешная молва»*,
Как будто вылились чернила
На лист, в волшебные слова,

Что Фея счастья рисовала
Хрустальным бисером надежд.
Не прочитать теперь начала,
Не прочитать конца и меж…

Цветы невинно увядают,
Молва умчалась, как борей,
Слезинки Феи замерзают,
Зачем-то свищет соловей.

*- Каменный гость

В зеркале старец седой
В саване белом явился.
Сердце кольнуло иглой
Образ в меня воплотился.

Страхом повеяло в душу
Холодом жар обдал.
Капли на лбу от душа
Я в зазеркалье попал.

Смотрит седыми глазами
Старец в упор на меня.
Слово о вечном внушает
Ангелы ждут здесь тебя.

Линия жизни трудной
Долгой дорогой бредет.
Здесь за стеной хрустальной
Вечность бессмертная ждет.

Старец, прозрачной рукой
К пальцам моим прикоснулся.
Белый туман с сединой
Лентой густой потянулся...

И вот он сделался
почтенным старикашкой.
Уселся с удочкой на белый
бережок,
и умиляться стал стрекозкам,
и с букашкой
повёл надтреснутый, как чашка,
монолог.

Ах, славная. Зачем тебе нектар?
Вот, погляди,
как стал я болен, стар.
И ты состаришься,
вертлявая букашка,
и жизнь закончится,
благословенный дар.

Чего ж ты лапками
по палочкам шуршишь?
Молчишь, болезная,
законченно молчишь.
Чего ж ты усиками
пристально вращаешь?
Ан, ни черта-то ты не понимаешь…

И вдруг букашка...