В цвет праздничный белый

До предела
Сжалась мгла,
Отвердела
В каплю зла.

Полетела,
Догнала –
Душу с телом
Обожгла.

Едким жалом
В сердце алом
Проросла.

Цветом сорным,
Черным-черным
Расцвела.

У нас в Крыму всегда цветут цветы!
Хоть снега нет – подснежник распустился!
К чему мне невозможный мир мечты,
Коль я с цветами крымскими сроднился?

Вдохни их аромат! Вдохни! Упейся!
Ну кто поверит, что сейчас февраль?
Не верь глазам! Не верь! Балдей и смейся!
Люби меня! Люби сквозь даль!

Ты далеко! И там снега… морозы…
А я у моря – в Солнечной стране!
Открой Альбом, и ты уйдёшь в мир грёзы!
Войди в Альбом – и ты поверишь мне…

У грусти, по-моему, только два цвета:
Есть чёрная грусть, - тяжелейшая мука.
Приходит она сразу вслед за разлукой,
И чаще всего в окончание лета.

Весенняя грусть - грусть другого порядка,
Когда лепестки опадают у вишен.
И нежности цвет осыпая на грядки,
Весны проявленья становятся тише...

Ни Есенин, ни Пушкин, ни Блок,
Да и голос далёк от Карузо,
Но принять теплоту этих строк
Я прошу Вас прекрасная Муза.

Как родник среди жарких песков,
Что приводит природу в движенье,
Чистота взглядом сказанных слов
Пробуждает порой вдохновенье.

И становится ясно без слов,
Ни от них сердце женское тает,
Что порою букетик цветов
Лучше слов настроенье меняет.

Превратив слово каждое в цвет,
Что растёт на полях, у дороги,
Я сложу этот скромный букет
И оставлю на Вашем пороге.

Ведет дорога нас в заоблачные дали.
Теплом и светом душу озаряет.
В минуты скорби и печали,
Нам помощь свыше посылает.

Жизнь расцветет в сердцах ,
Весенними цветами украшает.
Питаясь из Источника Добра,
Живительною влагой наполняет.

Жила, была
Цветком росла
Однажды ты меня сорвал
И молодая жизнь моя
Пропала - ты ее украл.
Не дал воды-лишил любви
И вскоре я совсем завяла
Жалел меня, но только зря
Что не нужна тебе я знала.
Твои глаза как будто мед
Слова холодные как лед
Они меня на смерть толкают
Но не могу тебя оставить.
Тебя убью, сама умру
И может быть тогда над нами
С тобою вместе прорастем
Кроваво-красными цветами.

Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал и молчали дома.
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.

Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда!

Годы промчались, седыми нас делая.
Где чистота этих веток живых?
Только зима, да метель эта белая
Напоминают сегодня о них.

В час, когда ветер бушует неистово,
С новою силою чувствую я:
Белой акации гроздья душистые...

Памяти прадеда Карла Францовича и деда Николая Карловича...

Унесенные ветром в незримые дали,
И не в силах вернуться в просторы России,
Снова всадники только во сне пролетали,
И забытые песни над миром кружили.
Комиссар в эту ночь снова пил до упаду,
И какая-то девочка плакала снова,
А у них в небесах поединки, парады,
Унесенные ветром, сильны и взволнованы.

Что там, в мире, где больше не будет гражданских,
Безрассудных сражений и ярости лютой.
Вижу деда во мраке, прошу их...

Всего лишь час мой город бел,
Не долго так.
Бог не жалеет снежных стрел,
Его атака
На переулки и дворы,
Деревья, крыши,
Успешна только до поры.
Не видно свыше,
Что армия в сто тысяч ног
Готова к бою.

Готова перейти порог,
Чтоб за собою
Оставить грязный, серый мир,
Привычный мусор.
Бог - никудышный командир,
Но он не трус.
И для него мир - белый лист,
А труд - не бремя.
Мой город будет ещё чист.

Пусть хоть на время...

Сегодня приснилось мне белое утро..
и это всё было – дышалось как будто,
и писем забытых пылились конверты.
Мы смертны...

качалось над нами почти невесомо
пушинкою лёгкой, звучало в полслова,
Любви и печали эквивалентно.
Всё смертно!

Мы смертны: (вдруг это пронзила отчаянно)
забывшие смех и улыбку печальную,
признание робкое, фразу – «я знаю»
И в ужасе смятые сталью трамвая -
Мы смертны!

Негласное в нас, но это условие.
Когда на исходе прощальной агонии
мы вдруг вспоминаем...