В стране с чайком

Сквозь тучи свет луны ажурный.
Легла на берег мягко ночь.
И, словно Афродиты дочь,
Нагой плыву в воде лазурной.

Последние уснули чайки,
В прохладном воздухе, что чист,
Чуть различимый слухом свист,
Ссыпающейся в море гальки.

То, как дитя, прибой резвится.
Всплеск, шелест, легкая волна.
Опять пьянею без вина,
Мечтая в море раствориться.

Нашла я раковину Афродиты.
У ног лежит в воде морской.
Волшебное вино любви разлито.
Прибой толкает - прикоснись рукой.

Жемчужная, сияя белизною,
Качается в морских волнах.
И, задыхаясь в сладком летнем зное,
Любви вкус ощущаю на губах.

Хмельным вином богиня одарила,
С тобою им сегодня поделюсь.
Лечу домой, как чайка легкокрыла.
Спешу, волнуюсь, опоздать боюсь.

Свинцом налитые катились волны.
Осенний дождь угрюмо моросил.
Стонало сердце, твои ласки помня.
Остывший небосвод тепла просил.

Кричали чайки, болью душу раня.
И, равнодушней моря, был твой взгляд.
Я понимала этой тоскной ранью,
Любви валторны больше не трубят.

Ланиты, хладные как снег, белеют.
Глаза хранят последнюю мольбу.
Мечтания костром остывшим тлеют.
Молчу, до крови закусив губу.

Я тебя отпускаю, лети белой чайкой,
Свободным, любимым будь.
"Он исчезает", - снега мне кричали...
У каждого свой путь...

Ты выбрал свободу уставшей душе
Презрев все другие соблазны,
Ты из побед ценишь только туше,
Но помни, оно опасно.

Опасно высокой своей красотой
Уже покорённой вершины.
Не спеши! Оглянись... мы уже не с тобой...
А были когда-то едины...

Море простёрлось.
Мили глубокой тоски,
У чайки в гнезде.

Смотреть на берегу моря
Игру солнца с чайками -
Будущее пожилой рыбачки.

Как-то, пО лесу гуляя,
Я осинником шагал,
Леса запахи вдыхая,
Вдруг картину увидал:


По извилистой тропинке
Муравей стремглав бежит,
С веткой толстою на спинке
К муравейнику спешит!

Уступив ему дорогу
(Ведь тропинка здесь одна!)
И помедливши немного,
Я окликнул бегуна:

- Эй, дружище, от работы
Ты, наверное, устал!
Отложи свои заботы,
Чай, давно не отдыхал?

Залезай-ка ты в корзинку
И домой ко мне пойдём!
Полежишь, расправив спинку,
А потом чайку попьём!

Оглянулся...

Отдай мне последнее чувство надежды,
что мир не прокис в марафоне до ада,
что есть ещё люди, простые, как прежде,
ты мне подари, иль отдай, что не надо.
Мне будет приятно, клубникой на сливках
я млею, гурманские страсти ликуют,
шиповник в заварке с листом эвкалипта
попьём ка чайку, и с тобой поворкуем...
Мы песен попсовых, и прочих, без толка,
бездушных, нелепых, тупых, примитивных,
совсем не поём, а поставим с той полки
пластинки – винилы романсов старинных.
Чарующий тенор и бас...

Облака ложатся чайкой на крыло.
Исчезает, тает, словно воск, тепло.
Опадают листья цвета янтаря.
Улетают птицы в дальние края.

От печали-грусти будто бы слепы -
На чужбине ветры на любовь скупы.
На чужбине ночи хуже острия.
На чужбине горькой так тоскую я.

Загрустили травы, древа и кусты
Остаются гнезда до весны пусты.
Догорает лето в красках сентября.
Улетают с криком птицы за моря.

От печали-грусти будто бы слепы -
На чужбине ветры на любовь скупы.
На чужбине...

Сказки шепчет мне снова
Голубой океан.
Долгожданного слова
Опьяняет дурман.

В небе шелково-синем –
Вместо туч кружева,
Чайка пляшет с дельфином.
Как плывет голова!

Волны с ласковым стоном
Омывают причал.
Каждый всплеск перезвоном
Прочь уносит печаль.