В стихокнижье меж страниц

Неожиданный удар
Прямо в сердце, через душу;
Гробовая тишина...
И теперь ты мне не нужен.

Маска снята. Карнавал
Уж давно, увы, закончен.
Только я пришла на бал,
И ждала его до ночи.

Буря чувств за миг сожженных
Горсткой пепла у двери,
И цветок, едва усохший,
Мне напомнит о тебе.

Грустно думать о причине
Недописанных страниц,
Но так вышло, и отныне,
Не вернусь закончить их.

Обида душит - да и только.
А впереди - огромный мир!
Предательство цепляет больно,
А больше то...

Любовь – болезнь,
падение души в слепую Бездну,
где светится глухая тьма очами света
и детская улыбка расцветает.
Да, там, на дне души
мерцает трансфизическим рассветом тьма,
как пустота,
и осязается предел,
удар и смерть.
Но отрицанье отрицанья –
то сброшены пустые оболочки формы,
дешевой простоты.
Летит душа стрелой Любви
сквозь хаос мглы, наперекор стихиям.
Когда вы ищите Любовь –
будьте готовы к Жертве.
Вне Жертвы нет Любви!
Узкий туннель
и жёсткость тьмы,
глухость...

Такая печаль.
Мрак-полумрак.
Саша Блок – средь груды бумаг.
Диванчик.
Белеет плечо проститутки.
Её лихорадит вторые сутки.

Саша не любит, когда шумят.
Лестница в парадной
похожа на удава.
Звонок в прихожей.
Коридоры спят.
К нему пришла по ошибке дама.

Шляпа – дым
страусовых перьев.
Говорят о благородстве её намерений.
Саша, не верь,
открывая двери.
Для неё ты всего лишь – неудачник-гений.

Опять – накладка.
Опять – объяснения.
Всё лучше, чем лизать
перерезанные вены...

Зима в морозных кружевах
Глядит в застывшее оконце.
В алмазах лучик первый солнца
Улыбкой на ее губах.
Лег первый на дворе сугроб,
На конуре собачьей ватой,
Чтобы к охраннице лохматой
Не сразу подступил озноб.

В хрусталь одеты деревца
И скованы морозом речки,
И рвется к тучам дым из печки,
И снежный коврик у крыльца.

Нет снегу белому границ.
Он явит миру ощущенье,
Что белый цвет – есть очищенье:
Все с белых пишется страниц.

Пришла Красавица Зима!
Пришла совсем не...

Минус двадцать по Цельсию,
у сугроба пригрелась тощая псина,
верно, творит молитву собачьему богу, вести
о лете блошином ловит ушами длинными,
рваными, раненной лапой дёргает
синеватый, оледенелый воздух –
чем-то родным веет в чём-то убогом –
все мы под богом, а у него – слёзы
с седых страниц, по морщинам тёплым,
там есть и море, и зимний закат, и пепел пустыни.
Дерево, кадром оконным встало, как вкопанное,
дерево жизни мёртвой скульптурой инея.
Минус двадцать по Цельсию,
на книжной...

Ты ищешь Идею…-
Ее нет, поверь,
Идея не может быть скрытой,
Не Истина то - Философии дверь,
Когда мысль увидел размытой…
Ее не бросай и себя потревожь,
Прочти, что от глаза сокрыто,
Помысли, войди, привнеси, приумножь,
Увидь, что от автора скрыто.
Он мыслью своей в труд привносит одно,
Но Бог раздвигает границы,
И тонкие сердцем и чище умом
Не строчку прочли, но страницы…
Так Бог всем дает, так рождает в тебе,
Так к Истине всех приближает,
И только глупец видит «гением» тех,
Кто...

СтрашнЫ пророческие сны...
Живешь, не веря в предсказанья,
Но держат вязко ожиданья
И ты боишься тишины.

И ты боишься одного:
Ужель наступит миг свершенья,
Утраты боль... и сожаленья...
И из былого - ничего.

Вползает липко в память боль.
Все, что ушло не возвратится...
Года промчались быстрой птицей.
И горькая на ране соль.

Уже не веришь в чудеса.
Нет и тылов для отступленья.
Нахлынет горечь от решенья,
Что ты согласен с этим сам.

А осень хором сиплых птиц
Кричит былому...

С тех пор как вечный Cудия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром Божьей пищи;
Завет Предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная;
И звёзды слушают меня,
Лучами радостно играя.

Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят...

Клетка – квартира
Меня поглотила …
В клетке – ячейке
Огромного дома
Листаю страницы
Старинного тома.
Кончилась книга –
Захлопнула том.

В городе этом
Огромный мой дом
Тоже ведь клетка,
Но клетка большая.
Я в этой клетке
Вовсе чужая.
Вечно там крики,
Вечно – вино …

Эта дорога
Ведет их на дно.
Выйдешь из дома –
Там новый барьер:
Город для дома
Ставит предел.
Клеткою город
Средь поля стоит …

"Где же здесь выход?" –
Разум кричит.
Как же прорваться
Сквозь стены всех...

Листочек письма… Кораблик
Бежит по воде весенней.
Вторично ступить на грабли
Простуженных отношений?
Попробовать снова горечь
Словесного бичеванья?
Закончилась эта повесть
В день нашего расставанья.
Пусть пыль покроет страницы
Не конченного романа.
Да, верно: ты будешь сниться
И долго тревожить рана,
Что душу пробороздила.
Посыпана злом, как солью.
И ты еще не забыла?
Так лучше забудь! Дай волю!