В соленых брызгах волны

Говорят,что лучше позже
Чем,быть может ,никогда...
Но чем позже - тем и сложно
Подыскать,найти слова.
Чтоб быть понятым - услышать,
Чтоб сказать иль промолчать,
И познать всё то,что выше
Слов,поступков...Доказать
Свою правду иль вину,
Осознать и оправдать.
И соленую слезу
Чтоб потом не вытирать,
Открывать свое нутро -
Потаенные углы.
Ты готов на это всё?
Нет? Тогда и дальше - жди...

Анжелика… дорогая… здравствуй!…
Не века меж нами… а мосты…

Свет и темень –
вновь сложились в растр:
кто ж там за решеткой?
Я иль ты?


Ливень бьет
изломанной соломой
в черную брусчатку мостовой…

НЕНАВИЖУ ДРАКИ ВКУС СОЛЕНЫЙ…
Ну да что поделать! Век такой.


В нем… в семнадцатом – одни препоны!
Впрочем… в двадцать первом
та же дрянь…
Правят толстозадые Бурбоны.
Смех да нищета. Куда ни глянь.


А портал – открыт… И мокнет рана.
Я не чую времени совсем…

И опять...

Из под ногтей сочится кровь.
Мне руку рысь, шутя, лизнула.
Меня покинула любовь.
Обида по щеке скользнула
Слезой... Соленой и скупой,
Я долго плакать не умею.
Теперь, увы, есть в сердце боль.
Хочу, но все равно неверю.

Я ощущаю тебя как дрожание нашей Вселенной.
Как трепет фиолетового пламени,
Как искрящийся ритм непогрешимого вдохновения,
Как восхождение по ступеням сочной молодости –
Древности Духа – я тебя ощущаю.

Как летящие своды святилища,
Как свободу от плоти,
Как воздух соленого моря,
Как терпкий аромат хвои,
Как слезы плачущей белой розы,
Как улыбку Вечности –
Я тебя ощущаю.

Как неразгаданную мерцающую тайну
И белый покров души надо мной –
Так я тебя ощущаю.


27.06.12...

Я хотел помолиться.
А начал — рыдать.

И текли по щекам,
и горели
невнятные слезы…

И была пустота…
в бесконечных рядах…
И меж теми рядами
всё попусту было.

Без соли.


И мне пресно дышалось.
И пресно жилось.
Были женщины рядом
до муторности
сладковаты…

Был безвкусный восторг.
И безвкусная злость.
Всё без смысла. Без соли.
Как скатыши сахарной ваты…


И работало сердце:
сквозь обод нуля
кровь и слезы мои
щелочными кругами гоняя…

Я сладился. И видел, что...

Финитные, и инфинитные движения, ускользают?
или нет, круг, или спираль, а я говорю, сентябрь,
осень, желтеют листья, красны, дожди, прекрас-
ны, сборы грибов, разнообразны солений, нали-
вок, дней сливок, последних, а за тем зима, ещё
лучше снег и с кручи, на санях, лыжах, день ко-
роче, ну это так, между прочим, круг уходящий
в даль, за горизонт, теория полей янга-миллиса,
сечение реакций, силятся, преодолеть хотят,
тужатся, вероятность взаимодействия частиц с
ядрами, а мы фарами...

Синяки на душе. От ударов тупых.
Крови привкус… соленый… неправильный…
Незнакомые люди горланят вокруг…

Чем прогневал я вас,
незнакомые?!…


Может, то — что без рифмы
катрен прозвучал?
Так поэт за секунду исправился.

Что ж мне солоно?!
Будто вокруг — Баскунчак…
Ночь висит надо мною. На траверсах.


Я проснулся в поту. Лунный мокнущий свет.
И божница
по полу разметана.

И темнеет-темнит на душе чей-то след.
Кто же шастал тут: в кирзовых туфельках?!


Что-то с рифмой...

Вселенная – поехала и… встала
Меж этажами.
И молчит стреножено.
И я смеюсь, а сам смотрю тревожно
Как всё меж нами
намертво устало…

Как ты устала в толчее вокзала
С невыносимым бешеным ревнивцем.
И спрашиваться подвести ресницы
Как ты устала, боже, как устала…

Рвануться, крикнуть… получить пощечин…
и руки сжать холодные, как льдинки…
Но мост меж нами тонок и непрочен
И я не добегу до середины.

И два тяжелых неподвижных сердца
Утянут вниз – и мне не отвертеться.
И ты меня...

Меня ты больше не спасаешь,
И в мой врываясь кровоток,
Ежеминутно в жар бросаешь,
В грехопадение, в порок!

Пусть колыбелью станет память,
А голос – ярким маяком.
Меня, простите, не исправить –
Я всё равно уйду тайком.

И пусть не ждут, и пусть не верят.
Мне это вовсе ни к чему.
Уже давно настал мой черед,
И я пойду один к нему.

Но за рукав уже не держат
И по щекам уже не бьют.
И только слышен скорбный скрежет –
Деревья осени поют.

И на губах от поцелуя
Соленый привкус и...

Плотнее эхо в полости двора
В пятнадцати кварталах от Лагуны.
Здесь в белых чайках, будто на шарах,
Катается край неба с ровным гулом.

Здесь воздух января солен и свеж,
К отливу свет процежен облаками
И человек, обычно цвета беж,
Синеет здесь спиною и руками.

Он удаляется. И Бог его простит.
Но дребезжа, как чашки на подносе,
По всем земным законам перспектив
Вдруг: "Джозеф…, - в глубине двора, -
Иосиф...
Ося."

Нью-Йорк, 05.15.2011