В преддверьи рождества переучет

Сгорели листья в золотом костре,
Вот-вот уснёт раздетая природа.
Так холодно и грустно в ноябре -
Сезон унылый эпилогом года…

Гризайль гнетёт - ахроматизма бред!
Я, как дальтоник, алчущий по цвету.
Декабрь пускай расстелет белый плед,
Листом бумаги к новому сюжету...

Чтоб год обначить с чистого листа,
Забыть былого горе и невзгоды -
Отметить светлый праздник Рождества
И ждать зимой весенние восходы.

Владимир Зайченко
=================

Ломал конструкцию ада его (своей), жизни, тебе
это надо? красной луны, красного луча стон, его,
так сказать, кокон, синее навсегда, жёлтое на зе-
лёном, да, совсем забыл, без (оград), органов и
шестерёнок, лент, шнуров, шпонок, без подарков
и рождества, памяти без границ, (колдовства), ес-
тества, (полученных, приобретённых), птиц, (рож-
дённых), мыслей твоих, принесённых, ветром, с с
амого крайнего севера, без разговоров и прений,
(границ, паданья ниц и мольбы), путеводной зве...

I

Даровали, Господь, мертвым чадам Твоим
Тесьмы красной мотки да сребряны сувои,
Боле таинств не ждем, а в рядне предстоим,
Перстов прячем искол за смарагдами хвои.

Серебро, серебро, много ж было его,
Так покрали шары с ёлок жалкие тати,
Снеже черный округ, тлумных звезд святовство,
Царичей неживых весело ль им венчати.

Сестры нас предали в новогодней гурме,
Девы белы влачат по адницам рамена,
Их и лядвий пронять здесь неможно Чуме,
Только розы горят в огне храмного звона...

есть Миг один - равновесие МААТ,
когда сгущается Тьма
перед самым кануном Рождества,
когда очень ярким становится Свет,
когда исчезают Слова!
лишь Любовь и Мать

Триптихи и трилистники

I

Спрячем в кайстры сребро и приидем туда,
Где псалмы нараспев ангелочки читают,
Безвиновные мы, а легли в невода,
Чтобы значил Господь -- человеков считают.

Гурбы снегов горят, Новый год, яко встарь,
Востречают, хмелясь, индо мертвых царевен
Оживить ли вином, и всехрамный алтарь
Прибран хвоей слезной ан изжертвенно древен.

Лебедь-Господе, мы удушенны гурмой,
Пурпур слит из очес, перебиты рамена,
Виждь колоды в крови, да с цветочной сумой
Каждый ныне...

Двенадцать дней от Рождества -
грядет Крещения пора.
Тогда, Креститель Иоанн
призвал Христа на Иордан.

И сам креститься от Него
хотел, но Сын* просил его.
Христос Чистейший был крещён,
народ грешнейший - обращён.

Сам Дух Святой Его крестил
и в виде голубя сходил.
"Людския вземляй Он грехи",
род человеческий спасти.

ДТН

Аз, Господе, реку со черных домовин,
Гробов нощных, иным достались благокрасны,
Эти агнцы не ждут-заждались окарин,
Им и трубы Твое, и псалмы немогласны.

Все склоняется тать над испрахшей сумой,
Иль неможно доднесь и любови низринуть
Бледных перстов жалких, в юродие немой
Удушавших царей, сребро юдам откинуть.

Были перси белы у безмужних невест,
А теперь и уста до костей пробелели,
Оглянися, Отец, нету ныне окрест
Ни живых, ни мертвых, посвященных во Лели.

Ах, над нами зажгли...

Не нужен ни Рим, ни Париж,
Вся жизнь протекает в заботе,
Где дочка порхает, как стриж,
Трещит, как сорока на взлёте.
Где ёлка горит в Рождество,
Звонят телефоны кому-то.
И правит свой бал торжество
Взаимной любви и уюта.
Под утро приходит строка,
С трудом заполняя страницу.
А жизнь – она так коротка,
И счастье, что все-таки длится.

До рождества Христова,
Лепил людей и Прометей.
В язычестве не ново.
И боги волею своей,
Учили мудростям людей,
(Порою и... толково)

Афина заждалась творца*.
Но не спешил ваятель.
Лепить – не бремя кузнеца.
Не слыть, чтоб скуповатым,
Не стал и глину он жалеть.
И каждому на плечи
Решил по два мешка надеть,
Дабы носили вечно.

Одна сума, что за спиной,
Несёт свои пороки.
А спереди, в суме другой,
(Чай, не устанут ноги)
Пороки не свои лежат,
Чужих полна сума...

Я буду пробираться в твои сны
И воровато действовать на подсознанье.
Чтобы в один из дней решила ты,
Что нужен я тебе как кислородное дыханье.

Как водно-солевой баланс,
Как к Рождеству на стол индейка.
Я для тебя как яблоки на спас,
Я для тебя как на морозе телогрейка...