В памяти

Пусть всем земля родная пухом…
И в эти праведные дни
Я низко поклонюсь старухам,
Ведь чьи-то матери они.
Душа ни боли, и ни муки
Не вынесет, коль мысли злы.
Впервые отдыхают руки
И спят мозольные узлы.
Впервые холод тронул губы,
Седую заморозил прядь.
Вознес архангел к небу трубы,
Чтоб в черной скорби замолчать.
…Дурные сны стучатся в раму,
Кружится ворон надо мной.
Я позову в испуге маму,
Но только ветер за спиной.
1989г.

Не верьте, прошу вас, не верьте…
Уста замыкает печать.
Не надо,
Не надо о смерти,
Давайте о жизни писать.
Давайте о солнечном свете,
О том, что живётся легко,
Что встретим ещё на рассвете
Туманных лугов молоко.
Пишите про сына,
Про дочку
Возвышенно и горячо,
Последнюю смертную точку
Успеем поставить ещё.
Пишите о небе и звёздах,
Которых не сосчитать.
Пишите
Сегодня – не поздно,
Мой друг не успел дописать.
Пишите, как прежде, страдайте,
И днём,
И в полночной тиши,
Не смерти...

Как-то спешно уходят друзья…
Что тут слёзы и крики протеста!
Если скоро и сам уже я
Примотрю отведённое место.
Что ж ты , Господи, ныне жесток!
Провожать мне друзей не впервые.
Этой жизни так короток срок,
И уходят совсем молодые.
Тонет день в причитаньях вчерашних,
Боль в груди, как от ран ножевых…
Он ушёл неожиданно – страшно,
Так прости, что остались в живых.
Но пока есть дела на земле,
Что ты, смерть, словно плёткою хлещешь.
В преисподне холодной, во мгле,
Там уже никого не...

Прости, старик, я снова не успел,
Я никуда теперь не успеваю.
Случайных дел почти не забываю,
Совсем никчемных торопливых дел.
Мы в этой жизни только раз живём,
Но только раз из жизни и уходим.
При скверной или солнечной погоде
Всевышним уготованным нам днём.
И только запоздалое: - Прости!
И выдох сыновей: - Ещё мы живы!
Все истины мирские нынче лживы,
Апрельская земля дрожит в горсти.
Она ещё накроет столько тел.
Извечно так и было, и пребудет.
Я успевал и в праздники, и в будни...

Случайно Вас когда-то встретя,
И усмотрев ваш нежный взгляд,
Я был влюблен. Душа поэта
Открылась, ставя строки в ряд.

Ваш ясный взор и Ваши руки,
Что в тоненьких перчатках были.
Забыв о повседневной скуке,
Друг друга в вальсе мы кружили.

Потом мазурка, полонез, кадриль...
Я не искал себе другой отрады,
Все прошлое вдруг обратилось пыль,
И тлело, возгораясь Вашим взглядом.

Вы были для меня Онегинской Татьяной,
Все Ваши жесты, очертания, манеры,
Наверное, никогда так молодо и...

Удар по шайбе прямо на лету!
«На клюшку пас!Быстрее пас!Сильней ударь!»
…Но больше не поймает шайбу ту,
В своих воротах опытный вратарь.

Напрасно ждали в аэропорту
Летящего в бессмертье самолёта.
Он в этот час перелетел черту
И не закончит своего полёта.

Все,как один,горящие сердца,
Коснувшись чистыми руками неба,
Командою остались до конца…

Незаметно,нелепо,устои круша,
В городской суете двадцать первого века
Улетала на небо людская душа
Замерзающего человека.

На центральном бульваре в огнях фонарей
Под трескучее соло морозного звука
Он лежал возле чьих-то закрытых дверей,
И никто не подал ему тёплую руку.

И никто ему помощь не мог предложить.
Может,странная смерть состраданье разбудит?!!
А ведь лет-то ему...Ещё жить бы и жить!
Что ж мы делаем с вами,безумные люди?!!

...Это век "для себя", равнодушия век,
Жаль...

Плесните, Жорж, чего-нибудь такого…
Зевнёт заслонка. Втиснутся дрова,
и точно так же – разные слова
про жизнь. Их будто языком корова
слизнёт парок…
Последняя глава.

Над чёрной степью, замершей от боли,
ревут моторы – бой до темноты.
Патрон… Ещё патрон!.. – окрикнешь ты.
Старуха всхлипнет, – вспоминая, что ли… –
на мельницу божась, как на кресты.

Растянет тени. Затрещат цикады.
Степняк* пройдёт по кругу «высоту».
А выше птицы – серебристый Ту,
под музыку транзисторной Гренады...

Торжественным Салютом грозы,
Российские в строю березы,
Отдали почести! А, вы,
Сидящие на дачах «звезды»,
Топтавшие Лозу и Грозди,
В день смерти бровь не повели…

Ушел, захлопнув в Вечность дверь
Загробной пристани Кламари.
Промямлит омертвевший Кремль: —
Не запоет, как прежде, пара,
В аккорде, бьющая гитара
Словом, Маэстро Окуджавы —
Элиты партии мигрень…

По-новому, прослушав диски,
С Ним, tet-a-tet, но, не на ты;
Одни, поцеживая виски,
Другие — кофе, may be — tea,
Внесут...

Сказали:"Умер Зельдин." - Грустно стало,
Но не замедлить стрелок вечный бег.
Прошла не просто жизнь, а целый век.
И сколько слов не скажешь, будет мало.
Спасибо Вам, хороший человек.

Он не хотел заглядывать за старость
И, ангелом-защитником храним,
Прожил сто лет и умер молодым.
Остались роли, память всем осталась -
И нам, и поколениям другим...