В никуда

Не спи, вокруг поют ангелы
седых облаков.
Их музыка прописалась дождем
на материнском инстинкте земли.
Она наполняет собой
обожженную глину усталых
душ,
предавая ей мягкость в любовь.
И ласковым сном
поглощая холодные прочерки
одиночества,
исполняется нужд
обреченных дорог в никуда.

Не спи, вокруг поют ангелы
звезд алмазных.
И одна звезда
всегда твоя.
В свежести стальной ночи
лови блеск ее струн,
цепляясь за ветер
источником
голодного сердца.
И в свете
тусклом
взрывайся...

И ты не Ромео, и я не Джульетта,
Забудь про балкон и про песни в ночи,
Налей мне вина, закури сигарету,
Скажи про любовь или просто молчи,

Ведь я не Джульетта, а ты не Ромео,
Скорей - мы затертое жизнью тряпье,
И все же – украдкой касаемся неба,
И верим в судьбу, ну куда ж без нее!

Века и пространства весьма эфемерны,
Блестит многогранность осколками льда.
Ты помнишь, что Кая искавшая Герда
Нашла, и как выросли розы тогда?

Мы тоже нашли. Не Тристан и Изольда,
Жюльен и Матильда...

Я пустота..Ты думаешь легко
Через души прозрачное стекло
Смотреть и думать "Где-то далеко
Малец сосет у мамы молоко"
И он еще не знает что дано
Впустить меня ...да за свое стекло..

Я пустота ...и никуда не ухожу
Бывает просто я вздремнув лежу
Потом неспешно по душе хожу
Покоя..места...все не нахожу..
И на песке пальцами вывожу
"Тебе..тебе на век принадлежу"..

Я пустота..Я устаю НЕЖИТЬ
Мне одиноко!Я хочу любить..
Да я устала угли ворошить..
Хочу огнем!Хочу мечтой...

Ответ мой для тебя не сладостный и горький,
Он мучительно верстает мненье в титр оный,
У той реальности прощальная строка –
В уме гремит оркестр духовного конца…
Летят во все концы – венцы одной строкою,
В конце – памфлет, участье ублажит слезою,
Изольёт рекою летальность в берега,
В них упрётся, а дальше – НИКУДА?!

Деревенские просторы,
Взглядом не окинешь ширь,
Поле, речка, косогоры –
Вот он, милый сердцу мир.

Скособочены домишки,
Зыбкий мост слегка скрипит,
Деревенские детишки
Рыбу ловят…Визг стоит!

Мне бы времени побольше,
Я бы с ними на реке
Искупалась бы подольше,
Повалялась на песке.

Никуда ни гнать, ни мчаться,
Прыгать в воду, песни петь,
С детством прежним повстречаться,
Жизнь свою пересмотреть.

Ах, вернуть бы эти годы,
С белого листа начать,
Деревенскую свободу
На...

Если сто раз с утра - все не так.
Если пришла пора сделать шаг.
Если ты одинок,
Значит, настал твой срок,
И ждет за углом перекресток семи дорог.

Там не найти людей, там нет машин.
Есть только семь путей и ты - один.
И как повернуть туда,
Где светит твоя звезда,
Ты выбираешь раз и навсегда.

Перекресток семи дорог -
Вот и я.
Перекресток семи дорог –
Жизнь моя.
Пусть загнал я судьбу свою,
Но в каком бы не шел строю -
Все мне кажется - я опять на тебе стою.

Сколько минуло...

Усмотрев пути иные,
Отстегнулись пристяжные.
Залетев в овраг ночной,
Рвёт оглобли коренной.

Что ж вы, чуб да борода?!
По дороге в никуда
Расстроилась птица-тройка -
Трижды грустно, господа!

Где сгорел старик Тарас,
Воззывая к русской силе -
Бесы чаду напустили,
Метит в Дубно ловелас...

Мне не надо свободы слова,
Демократии я не хочу.
На кого-то надели оковы,
А других отвели к палачу.

Скажут лучшим: «Закончен ваш срок.»
И уходят они в никуда.
Их там встретит Есенин и Блок, -
Вас не встретит никто, господа.

Марианна, Марианна... Нет спокойной ночи.
"Нет" сказало сердце, оно песни хочет.
Нет и сладких снов, когда день во фраке,
Рвутся струны сердца в звездно-лунном мраке.

Пусть все рвутся до одной! Пусть в жару расплавятся!
Пусть о музыке живой память не останется!
И тогда огонь внутри сменится на холод,
И не будет мучить боле равнодушья голод.

Фонотека души опустеет. Аккорды и ноты уйдут
В никуда. Вернутся ль они? Уже никогда!
У них есть путевка с остановкой во льдах,
Ведь "незачем...

Обратная дорога в никуда,
Оставит для меня следы из крошек
Чем больше в жизни познаю себя
Тем меньше на других плюю с окошек.

Переодеться в клоуна из страз,
Изобразить обыденного принца,
Или издать своей судьбе указ,
Пойти дорогой терпкого эсминца.

Моя душа, иль может моя жизнь,
Останеться рассказом этих писем,
Кому-то будет правом эта мысль,
А для кого я просто, рукописец!