В неоткровении бедна

ПОРОСЁНОК ----- зинаида гиппиус - антип ушкин


мне повстречался поросёнок
чумазый, худенький такой,
он тельцем был совсем ребёнок,
но рыльце было с пятаком...

шёл дождь... его дрожали ушки,
он весь до хвостика промок,
и я промолвил: «бедный хрюшка!..»
и лучше вымолвить не смог...

твердят: «любовь-морковь!..» - не знаю...
не кушал сроду, не видал...
вот жалость... жалость понимаю...
и поросёнку бублик дал

«пойдём, свинёнок... хочешь греться?
не бойся, я тебя не съем...

Ничего желать я не желаю,
Нет во мне сегодня совсем сил.
Переполнен вялостью до краю,
Сам себе сегодня я не мил.

Ох вы очи-очи, мои очи,
Вы полны незримого песка.
И горите вы, терпеть нет мочи,
Оттого во мне скулит тоска.

Ломит мои бедные все кости,
Тяжко и рук-ног не шевельнуть.
И покоя тело моё просит,
До кровати б, мне осилить путь.

Мысли в голове как зимой мухи,
Вялые и нет полёта в них.
Потерял я где-то бодрость духа,
Меркнет белый свет в глазах моих.

Не желаю ничего...

Ах,видать,"не по Сеньке шапка",
Или,попросту велика...
Вот живёт человек не шатко
И не валко живёт,пока
Не ударит Судьба,да шибко,
Так,что на Землю он падёт
И поймёт,его жизнь ошибка! -
Или,может быть,не поймёт.
Не поняв,обвинять он будет
Бога,чёрта,но не себя!
В череде суетливых буден
Душу бедную загубя.
Человечья душа - загадка,
Неразгаданная пока,
Но порою душа,как шапка,
Что надета на дурака.

Дни короче, а ночи длинней…
Глубиною дыханье измерьте.
Ничего я не помнил о ней,
Кроме дат о рожденье и смерти.
Голос рвался в ночи ледяной
Так, что бедную душу знобило.
И не с нею тогда, а со мной,
Что-то странное происходило.
Ничего я не помнил о ней,
Приходил,
Уходил,
Расставался.
За неясной сумятицей дней,
Даже контур лица расплывался.
Поиссякли желанья и пыл,
Как я волю лелеял и кутал…
Я о ней позабыл,
позабыл,
Если имя в ночи перепутал.
1990г.

Горько плачешь ты порою
Без причины, да навзрыд.
Что-то душу беспокоит,
Что-то ноет и болит.

Непонятные тревоги
И обида ни на что.
Увядание до срока
Неожиданно пришло.

Ах, ты, бедная Ириска,
Как травинка ты дрожишь,
Опустила носик низко
И губами шевелишь.

Голосок твой еле слышен.
Задаёшь вопросов рой.
Успокойся! Ну, садись же!
Знать желаешь что с тобой?

Но ответ то очевиден.
Он заметен за версту.
Чтоб не быть в подобном виде
Брось ты это наркоту!

Увы, пока не изменить, и от стыда(?) ли рожа рдела,
или от хмеля загорела, и радость горем не давилась,
собою мерзость вся упилась... напилась яду ты и
рада, что смотришь новости из ада, где твой арх-
ангел с наглой мордой пытал чертей собою гордый.
А жизнелюб пускал всё уток из прибауток лжи и
шуток, мудрец и жрец телеэкрана, любитель сыра
и капкана. Всё вопрошал- что вам дороже? Петля
на шее или вожжи... они под хвост ему попали, и
видно что-то натирали, стенанья смешивал с моль...

В стотысячный раз вылез джинн из сосуда.
-- О, мой повелитель, уж коли позвал,
Твоё исполнять я желание буду!
Ждут уши мои, чтоб его ты назвал.

-- Нет, нет! Я, как прежде, решил приколоться.
И в том убедиться, что сказки не врут!
И что тебе так угодить мне неймётся?
Давай-ка, дружок, возвращайся в сосуд!

-- Как скажешь-прикажешь, о, мой господин!..
Зубами скрипя, влез в бутыль и притих.
В стотысячный раз слушать стал бедный джинн,
Ему надоедливый песни мотив...

Земляне бедные...
И здесь придется НАМ.
Однажды балансируя на грани,.. — у бездонной пропасти...
Остановиться. С БОЛЬЮ... В страхе:
« ...что же МЫ наделали?.. И здесь произвели...»
Духовность,.. обнаженная технически...
...придавлена у края ПРОПАСТИ.

Сегодня на ПАНЕЛЬ выходят массово...
Любовь и прочие земные нежности!..
Молитва, кое как, но держится...
Однако в Храме божьем тоже ведь внедряется,.. —
в сознание и душу Верующих,.. —
ОКО теле-Камеры...

Неимоверный БРЕД...

До любви свою жизнь представлял он другою:
Каждый шаг был просчитан в уме наперед,
Новый день в его мире начерчен судьбою,
Жизнь неспешно текла по теченью вперед.

Это так представлял он себе, но однажды,
Когда солнце ласкало край грешной земли,
И на небе звезда за звездою всплывала…
Его взгляд устремлен был к созвездью любви.

Женский образ заполнил в тот час его мысли,
Дробь в груди не давала спокойно дышать,
Завитой ее локон, глаза и ресницы
Стали мир так привычный души разрушать...

Я тебя не смогу упрекнуть
И во многом теперь понимаю.
Выбирала единственный путь,
Шла в пространстве, как глухонемая.
Простирались до самых ногтей
Голубые и тонкие руки,
Будто ты обнимала детей
На пороге любви и разлуки.,
Будто я всё ещё в стороне
И глаза мои – тёмные пятна.
Что в чужой обитаю стране
И тебе моя речь непонятна.
Что за сон?
И тягучий и злой,
Пот холодный на лбу и рубахе.
Наше время покрылось золой,
В нём смешались сомненья и страхи.
Было всё: и любовь, и восторг...