В машине музыка играет

Я вижу небо
Над головой -
Небо плачет дождями,
И робкое солнце
Пытается греть,
Но ему не успеть
За грозой.
Не успеть вслед за нами...

Мы бежим,
Сами не зная куда,
Вытирая ладонью
Промокшие души
Мы пытаемся петь,
Но не знаем слова.
Это музыка неба -
Нам остается лишь слушать.

Мы - как волна,
Что неминуемо встретит
Скалу на пути
И разобьется на части.
Но мы идем,
А робкое солнце
Пытается нам
Улыбнуться на счастье.

Зачем мы идем,
Сейчас как будто не важно.
Мы...

Все мы наказаны за дерзновение -
Богом лишенные средства общения.
Доля людская, увы, нелегка:
общего нет на Земле языка.
Тюркский, английский, немецкий, французский,
греческий, польский, испанский и русский… –
это всего лишь обрывки, фрагменты
в клочья разорванной шелковой ленты
(той, что могла бы красиво связать
души людей в золотистую прядь).
Но слава Богу!.. есть исключения
из Вавилонского столпотворения.
Музыка – универсальный язык.
Как благозвучен он!.. Как многолик!

А музыка существовала!
Она всегда средь нас жила.
Нам в жизни силы придавала,
Свой мир волшебный создала.

Она звучала в колыбельной,
В напевной песне матерей.
И в бравой песенке военной,
В прощальной песне журавлей.

Она жила в деревне тихой,
И в суматохе городской.
Порой она была трусихой,
И громкой песней заводской.

Мы вместе с нею жизнь вершили,
И слёзы лили вместе с ней.
Мы с ней врагов остановили.
И жить с ней вместе – веселей!

Осень, к несчастью,
Тоже не вечна.
И скоротечна
Музыка грусти.

Смена ненастий.
Зимняя стужа
Свору отпустит
Вьюг бессердечных.

Снова закружат
Вальсом снежинки.
Станут слезинки
Льдом на ресницах...

Плакать не надо.
Чудо продлится.
За листопадом -
Белая сказка,
Добрая сказка...

Слезы, будто капли водопада,
Слишком часто, уже не в серьез
Я разочаровалась в жизни слишком рано,
Разбилась хрустальная ваза моих грез…

Склеить ее я уже не стараюсь,
Порезаны руки об острые углы.
Я понять смысл жизни пыталась…
Связать не получается веревочки концы…

Где ответ на вопросы спрятан,
В моих мыслях или может во снах.
Или в Тибете упрятан,
Под ветками сакуры или на снежных вершинах,

Я брожу неприкаянно всюду,
Слушаю ветер, смотрю на луну.
Больше плакать от грусти не...

Выше земной печали тихие звуки звучали.
То раздавались песни горних, небесных сфер.
Дивные звуки звучали, души людей утешали
И уносили в небо духом, духом живым.
И были песни неба пищей, вином и хлебом:
И насыщали душу духом, духом живым.
Музыка сфер звучала, и от земли отрывала
И уносила душу прочь от печали земной.
Радуйся чистое сердце! И наслаждайся светом.
Чистым Христовым светом
Горних, небесных сфер.

В плену соблазнов, счастие несущих
(Вокруг тычинки, пестик, лепестки).
Он, не смотря на звон кровососущих,
Вложил в ладонь пульсацию тоски.

Он Вас любил. До радуги… до дрожи…
Такой ритмичной музыкой любил!
Но пусть она Вас больше не тревожит.
Цветам и травам он ее излил.

Какой там Пушкин! Мощно, как из пушки
Фонтан любви ударил, будь здоров!
Похмелье страсти на лесной опушке.
И пара-тройка сытых комаров…

Как никогда я ждал прихода темноты,
С первою звездой ко мне вернулась ты.
Снова освещает нашу комнату луна.
Ты со мною рядом, и ты обнажена.

Я целую нежно губы алые твои
Как продлить хотелось мне пьянящий этот миг.
Вздрагивает тело от касания руки,
И сосцы бутонами набухли на груди.

Стоны! Я слышу тела твоего.
Стоны! И нет прекрасней ничего.
Стоны! Как эта музыка сладка.
Она дурманит… Она сведет меня с ума.

И всю ночь скрипит о том же старая кровать.
Нахлынувшую страсть никак...

1.Музыка громче и громко снова
Усилив в сердцах децибел.
Танцуешь и ей очарован
Танцпол ведь еще не поредел.
Под утро усилием воли
Собрав сил остатки в кулак
Ногтями впиваясь до боли
Ты держишься снова в такт.
припев
Пульсацией вен в локтях
В движении рук и ног
Я снова в танце вся
Мне ритм опять помог.
Создал атмосферу тел
И двигаясь танцу в такт
Я та и мой ритм смел
Мной созданный был в мечтах.

2.И снова иду я в ночь
Я снова включаю звук,
Который, взрываясь и прочь,
Все...

Деревьев обнажённых канделябры.
Сон фонарей плывёт в перспективу,
словно огни Святого Эльма.
Амальгама
тоски речной рихтует грязь и глину.
Арктическая радуга проспектов.
Мостов и мостовых гудящий улей.
Забьётся сердце, причастившись ветра,
как Шумана квинтет под толщей шума.

И вот – душа весны – протяжный выдох
и право на глубокое сиротство,
где музыка всегда находит выход,
качаясь вслед трамвайным отголоскам;
где чей-то шёпот, выпав из контекста,
скользнул по проводам на...