В кривых ухмылках

Почему ты плачешь, дорогая?
Почему горючи слёзы льёшь?
Почему уста дуга кривая
Искривила и улыбку не найдёшь?

Почему с утра не слышно смеха?
Шутки где? Весёлые слова?
Отчего же всех несчастий веха
Разделила жизнь твою на два?

Ты не плачь, пройдёт немножко время,
Больше ты не будешь вспоминать,
Как несла в бессильи своё бремя,
Дни весёлые придут опять.

Когда-то было весело,
тепло от пацанов
нас всех крепило уважение
игра замысловатых слов.
мы были добрыми к друг другу,
любили выпить не слегка
нас может всех скрепляла дружба,
а может скрытая вражда.

мы знали многих
они же знали нас,
быть может не боясь,
но избегали каждый раз.
мы были разные,
но интерес один,
возможно в время то
он нас лишь и скрепил.

но время шло, шло в глубину,
взрослели мысли понемногу,
и каждый начал строить путь,
свою кривую, но дорогу.
мы как то...

Сталин -
великое наше,
Вождь всех людей и великий игрок.
Рокфеллеры заварили тут кашу,
А Сталин съесть ее им помог.

И теперь они ходят кривые,
Каша прогнила, скукожилась вся.
Сталин с нами живет и поныне,
Я говорю - Сталин, подразумеваю - Я!

Сталин -
великое наше
Он Горишнего изгнал в ад!
Горишний теперь не поет, а плачет,
И чешет не плешь, а только зад.

И до сих пор по Империи ходят слухи,
Что, мол, умер Сталин, и все за зря!
Но Вы не верьте в лагерях старухам,
Жив тов...

Бумага. Стол. Свет.
Душа, растекающаяся вечерним кремом.
Сон далек. Фонарный букет
Осыпается в окна люминесценцией ленной.
Смотрю волком. Вдыхаю чайкой.
На кухне любовь, уют и ужин.
Промокший асфальт – чешуя русалки.
Свет соседних окон кривится в душу.
А знаешь, в этом что-то найдется,
В этом что-то есть, еле слышное
Нашему уху. Тихо смеется
Душа, поглощенная черными крышами.
Бумага. Стол. Свет.
Осень, смотрящая в скважину двери.
Сон далек. В зале ее силуэт
Украшает фиалками...

Глупец в нарядах щеголяет,
Чтоб показать, как он богат,
И что он без порток, но в шляпе,
Не видит только верхогляд.
Иной не стынет на морозе,
Червонцев, что червей в навозе,
И нету дна у сундука,
А мажется под бедняка.

Своим богатством выкупает
Богач содеянный обман,
А бедный и угроз не знает,
Как несмышлённый мальчуган.
Кто неразумного осудит,
Жизнь прожигающего всуе?
Высокомерие - раздор
Зачем плодить, когда ты вор.

От суетности всё богатство
Сойдёт на нет в конце концов...

-1-
В глуши здоровой сын небесный, как будто просто почивал
Обдумывая смысл событий, вращающийся карнавал
Направленный или как хаос бездарный или гений культ
Он был ужасен и коварен, завистлив, нагл, развратен, вздут

Невежествен, заметно бледен от истощающих страстей
Во имя гибели в сансаре от Господа не ждя вестей

И опускаясь хаотично глубже, ниже
Cгнивал зло душами-телами скрупулёзно
Осмысленно, подопытных избравши роль
Ошибочно, отчаянно и слёзно

Блистая красками немыми или...

Беспечальная жизнь. Острова.
Золотая цветёт мурава.
Фрукты сочные в ветках висят.
В пышных кронах теряется взгляд.
Взор ласкает могучий вулкан,
низвергается в тысячу лет,
когда кашляет, как великан,
всем цветущим швыряя ответ.
Какаду в ярких перьях снуют,
в тени пальм тишина и уют,
крупный белый зернистый песок
полосою прилёг на восток.
Ослепляет полоску волна,
бирюзою сверкает от дна,
рыб несчёт - пёстрых, серых, любых,
стайки дельфий - в изгибах кривых.
Изумрудные эльфы парят...

А мне нечего больше тебе рассказать:
Льдом осенним подёрнулись лужи.
Отморозков в морозной ночи повстречать,
Ты не знаешь, что может быть хуже?

Я назад отступил, вдруг укол под ребро,
И один улыбается криво:
«Да не дёргался б ты, старина, под пером,
Лучше дал бы нам сразу на пиво!»

Я не стал наводить долго тень на плетень,
Дал на пиво, здоровье дороже…
Дома свет и тепло, дома – чай на плите,
И никто не заедет по роже.

...Я смотрю на тебя… Клон ли ты, человек?
Много вас и...

Выбор был не велик,
подсказал нам старик,
у реки – пулемёт,
прописался, живёт.
По тропе - «лепестки»
ковылять без ноги
небольшой интерес,
двое раненных, вес.
Близок вроде Герат,
снарядив автомат,
я пополз посмотреть,
где придётся потеть.
Пыль, смердящий кишлак,
левый свесился фланг
над песчаной рекой,
над кривою рукой.
На колючке висел
золотой богомол,
странным взглядом глядел,
лапкой, челюстью зол.
Переливчатый фрак,
в брильянтах камзол,
на метёлке в цветах
добычу нашёл...

Всё это было, было, было -
Беда и плачь вразноголось
И клевета, что пропалила
Всю жизнь российскую насквозь!

В те, богом проклятые годы,
У судеб был крутой излом...
Мог завтра стать “врагом народа”
Вчерашний Маршал и Нарком!

Под лязг затворов и эскортом
Немых натасканных собак
Остатки ленинской когорты
Бесследно канули в ГУЛаг!

Властолюбивый и лукавый
Иезуит с кавказских гор
Обрушил на страну кровавый
Всё пожирающий террор!

А на раздавленных обломках,
Где коршун начал...