В крайнем случае сэсчра

Светлая — узкой была полоса,
Тёмная — жизни как видимо шире.
Звёзд перестал слышать я голоса,
Серо и скучно теперь в моём мире.

Знаю что всё заслужил, что я грешен,
Знаю, но Бога прошу мне простить.
И дать возможность спокойно, как прежде,
Жизни остаток, здесь в мире дожить.

Грязь ссор, болезни, шлют тёмные случаи,
А небо в тучах, всё время почти.
Время устав уже ждать, в жизни лучшее,
Веру теряю в Тебя Бог — прости.

В мире Твоём раньше было иначе,
Видел сквозь тьму полосы...

Облегчения не наступало, тяжести порок, клок,
давило предчувствие и всё клонило, клонирова-
ло, страхов череду, еду, иду, комом в горле и не
смотря на все объяснения, истина не появилась,
даже близко, кривилось, скрывалась, за поворо-
том, склизко, упал три раза, какая зараза, разве-
ла сырость, кость в горле и чья хотел бы узнать
милость, хлестала, крови потоком, а я думал, зря,
а отсутствие знаний не приближало тебя и меня,
а в стену, тупик, упёрся и некому, да и незачем,
слуг...

Не царствие приидет, но юдоль,
А милости иной мы и не ждали,
Во честь любви одной точащу соль
Всю изольем, по нам уж отрыдали.

Тебя здесь примечал безбожный тать,
В меня влюблялись мертвые царевны.
Нас будут благострастно почитать,
Елику стоны смертные напевны.

Литургии святые отзвучат,
Сомкнутся озолоченные губы,
И Господе удивится: молчат
Земные и архангельские трубы.

Классический октябрь не перейти,
Сколь немы окарины и цевницы,
Пусть хмель прекрасит червные пути
Ко...

История должна учить? -
В мире считается Наукой?
А, если, вовсе, – не наука,
Кто сможет шлюху уличить,
Или, по-русски, - замочить,
На Русь завезенную суку?

А, если, - Лже? - Кто шлюхе руку
Лже-историческую, суки,
Сможет по-русски отрубить,
Взятой АН, блин, на поруки:
Топор, голгофа, мирно слить
До капли кровь, после прорухи…
В центре Москвы, и, не под мухой,
Закамуфлированная прыть,
Возле Кремля, в лице порнухи…

И, не из-за какой-то Мести,
За Настоящее, в подтексте...

В Хиросиме этой сказке верят:
Выживает из больных людей
Тот, кто вырежет, по крайней мере,
Тысячу бумажных журавлей.

Мир больной, возьми бумаги тонкой,
Думай о бумажных журавлях,
Не погибни, словно та японка,
С предпоследним журавлём в руках.

Пропали безвести, исчезли без следа*,
Уйдя на час, остались в нём навечно.
Их Неизвестность взяла в Никуда,
И рану эту, время не излечит.

С привычным рядом, в мире злая Тайна,
Не дай Господь, вам в лапы к ней попасть.
Свернув за угол, в мир чужой случайно,
Зайдя, шагнуть к Неведомому в пасть.

Оно проглотит вас, украв отсюда,
Вас сделав тем, чему здесь слова нет.
Сотрёт в вас память, кто вы и откуда,
Здесь не оставив, ваш последний след.

И Неизвестность тех, кто здесь вас любит...

Лишь ветер не сошёл с ума, закрома не опус-
теют, если закрыть сумеют ворота, два анге-
ла, без привета (тоже), а собственно кто ещё?
(всё подытожит), если не они, надежды на
других и нет, и не было, и расширяя простра-
нство до бесконечности, не уйти от беспечн-
ости, пустоты, пустого времяпровождения,
рдение щёк, не скроют стыда и безумия и то-
гда, из массовки каждый станет главным гер-
оем, или его другом, несмотря на бодрость,
унылость мелодий, что выдавал, выводил ко-
нтрабас...

Сконцентрировалась, приобрела цвет и форму
до крайней степени, описания огней в степи,
утреннего тумана, белой ковыли и красных ма-
ков, зелени буераков, мерклых ручьёв, кто-то
прошёл по тебе, без слов, поднял слякоть, муть
снов, игра (домбры), бузуки, орфея звуки, ян-
тарных переливов, брошенных на ветер чужих
судеб, вплетённых в гривы убегающих вдаль
лошадей, пойди , увей, (разбери) в жгуты, аро-
маты, (цветущих трав), ты, вставшая во весь
рост и посмотревшая по сторонам, плачь...

-- Чтоб доказать – не мучаюсь –
Родившемуся спору!
-- Доказывай в двух случаях:
Себе и… прокурору!
басня«Спорщик»


Коль с идиотом вступим в спор,

На равных станет разговор.

(Случится сожалеть потом).

Наш спорщик, в равном споре том,

Своим задавит… опытом!

Кто в свитках мглы сумел Завет прочесть
Блажен и чист пребудет до успенья,
Скрижали мы не узрели, как есть
Внимаем пресвятые песнопенья.

Сей благовест зачем, почто в устах
Звучат они, синеющих от скверны,
Лишь стража тьмы на яхонтах-постах,
Ея дозоры тяжки и безмерны.

Литании всенощные звучат
И ангелы надежды воскрешают,
Елику распинать нас повлачат,
Хотя пускай сыночков не решают.

А станем алебастровые мглы
Истачивать капрейскою желтицей,
Кровавые серветки на столы
Леглись...