В гостях

Мы идем по пескам забвенья
С окраины диких сердец,
Мы гоним горячий свинец
Рассветного блюза по венам.
Мы не знаем своих имен,
В этом мире мы только гости,
Мы плавим огненным воском
Своих душ ледяной полигон.
И нам идти по пескам забвенья
Не одну еще сотню лет,
Источаясь блюзом по венам,
Нам встречать не один рассвет.
В этом мире мы лишь корабли,
Штормовым созерцанием пьяные,
Ведь мы испорчены верой любви,
Излитой в страсть океана.

Осенним вечером, когда с небес со свистом
Свалились эти альфацентавристы
Или венерцы, или марсиане -
Я преспокойно мылся в русской бане,
И веником зело себя хлестал.
Вдруг - шорохи в предбаннике... Заходят.
Вдвоём ко мне, а третий стал в проходе.
Я - тазом в них, но таз повис в пространстве.
И вот, как был, в намыленном убранстве,
Уж я у них на корабле… Кругом мигает.
С меня водичка мыльная стекает,
А я стою без всяческих надежд,
С семьёю не успевши попрощаться.
А гуманоиды изволят...

Нет ничего - ни истины, ни бездны,
Ни отражений – тени пустоты,
И звуки не плывут подобно песне
Над вечностью, роняющей цветы.

В ещё не проявившемся пространстве
Дыханья нет, движение мертво,
И даже смерть в немыслимом убранстве
Своё не проявляет естество.

И нет зерна, что явится твореньем
В божественном кружении огней,
И нету тьмы тончайших проявлений,
И света, что могуч в любви своей.

Нам просто говорить, но как увидеть,
Как явится неведомое – то,
Что сможет и любить и...

Я сегодня так нежен и чуток
Первый раз с оголённой душою,
Но уносит конвейер минуток
Нескончаемость встречи с тобою.

Обжигающим взглядом ласкаешь,
Обнимаешь колючей волною.
В те места ты меня забираешь,
Где гостями бывают лишь двое.

И смиренно мы тонем в затоне
Наших искренних чувств потаённых,
И читаем тома всех историй
Живших в мире доселе влюблённых.

Светлым солнцем день взошёл,
Кузя к полке подошёл.
Он взглянул на календарь,
Ой, кончается февраль.
У бабуси Агрипины,
Уж сегодня именины.
Он обрадовался очень,
Ведь бабусю видеть хочет.
Стал он думать и гадать,
Чтоб подарок ей достать.
Можно подарить букет,
Но цветов сейчас ведь нет!
Можно сладеньких конфет,
Съел вчера он их в обед…
Думал Кузя и гадал,
Взял букет нарисовал.
Карандашики и мел,
Ярких красок не жалел.
И подарка к именинам,
Лучше нету, чем картина.
Будет...

Ноябрь. Грязь. Пожухлая листва.
Плащи. Зонты. Опущенные лица.
И осень как бездетная вдова
С тенями одиночества роднится.
Украдкой в окна бьёт бродяга-дождь,
Сырая мгла проглатывает звуки,
Уныние - души незваный гость
Застылые о сердце греет руки.
Какао. Кресло. Книга. Тяжесть век.
Сюжеты сна прочитанного текста.
Будильник. Утро. Солнце. Первый снег.
Зима?! Улыбка. Вздох. Ну, наконец-то!

Сидел пред свежею могилой
Красивый парень молодой.
Смотря на облик своей милой
Что высечен его рукой..

Глаза красны от недосыпа
И слез,что моря соленей..
Бог чашу полную насыпал
Потом разбил о грани дней...

В руках лишь слабость.в голове
Смиренья горечь..паутина..
На красном жизни полотне
Насыпан порох кокаина..

Однажды снежною зимой
В разгаре ссор непониманья
Он от нее ушел..домой..
И ждал пока уидут страданья..

Так год прошел..и гордость в нем
По капле тихо умирала...

Сидим за двумя засовами -
В экранах глаза гостят.
А месяц, как нарисованный,
И крыши под ним блестят.

Туман до еловой чащи
Дополз, и луга умыл…
В ночном «горемыка-пращур» -
Патрицием знатным был!

И ухали рощи совами
На свет имперской луны.
А мы - за двумя засовами,
Заморским умом сильны.

Мой дом - мой остров, мой ковчег,
Мой заповедный замок Света,
Мой храм Любви, где Человек
Восходит в Высь стезёй Поэта.

Здесь, в доме духа моего,
Вдали от суетного мира,
Душа желает одного -
Блаженства звездного эфира.

К нему возносится в ночи
Мой древний дух - скиталец звездный.
И вспышкой легкою свечи
Взлетаю я во тьме морозной.

И поднимаясь к Небесам
Крылатой искрой бестелесной,
Я сердцем внемлю голосам
Сил Иерархии Небесной.

Мне открываются Миры,
Их...

Моя земля. Мой дом обетованный.
На карте мира –точка, вот и всё.
Сюда опять, и как это ни странно,
истории вернулось колесо.

Не судят победителей. Не судят.
Лишь потому, что некому судить.
С трибун высоких дьявол словоблудит,
не в силах жертвы в голос говорить.

Нам с барского стола кусочек бросив,
страну мою распяли, как Христа.
Но мы, евреи, многого не просим:
позвольте жить нам с чистого листа.

Посулам знаем цену мы и клятвам.
Их раздают, не вдумавшись в слова...