В горящую избу не вошли

Тяжелые злые ботинки с хрустом ломают ребра.
Стоят над лежащим противником со взглядом жестоким и твердым.
Строгая черная форма, на рукаве горит свастика,
Память подскажет услужливо: еврейских погромов классика.
Пахнет горящими шинами и дымом печей Бухенвальдских.
И вспыхивает в подсознании холод расстрелов февральских.
Для них не имеет значения цвет кожи, возраст и звания
Они своего не стесняются, омытого кровью призвания.
Поставив себя выше Бога, свое начинают судилище
«Сверхлюдям...

За окошком в пьянящем экстазе поёт непогода,
В тусклом свете беснуется снежный свистящий волчок,
А на чистых перинах сугробов нагая природа
С вожделением слушает ветра зазывный смычок.

И покрытое бисерной пылью холодное тело
Я ласкаю глазами, завидуя ветру чуть-чуть,
И на мокром стеклянном листе развожу неумело
Полуночно-тоскливую заиндевелую муть.

Мне бы раненой птицей упасть в эту белую негу,
И зарыться лицом и ладонями в белую грудь,
И горящее сердце разбрызгать по белому снегу...

Окунусь в предрассветную рань,
Луч багрянный устрою в ладошке.
Развенчала заря грусти грань,
Жизнью новой вливаясь в окошко.

Соберу прежних дум чемодан,
Не жалея,закину в кладовку,
Отраженью зеркальному дан
Комментарий на эту уловку.

Все! Улеглось,отшумело,ушло!
Ночи темной глаза закрывая,
Зорькой алою в сердце вошло
Предвкушение личного рая...

Очаровательна как мир

Цветущий раннею весною

Моя богиня я кумир

Твоей пленённый красотою

Я не могу жить без тебя

Я в одиночестве страдаю

Пишу стихи тебе любя

Про всё на свете забывая

Твой голос сладок как халва

Он как ручей бежит играя

Любви мелодию поёт

Вокруг весь мир порабощая

Твои глаза как две звезды

Горящие в ночном тумане

Они так ярки и чисты

Как волны тихого Алтая

Быть без тебя мне мука знай

Подобно смерти ощущенье

И не найти душе...

Налей мне красного вина,
оно горит рубиновым огнем.
Грехов нечаянных вина...
Мы горечь сладостью запьем.

И разольется жар огня,
по телу пламенем зари.
Исчезнет глупая броня,
с лица бессмертия, смотри.

Но страшно, милый, страшно...
Я вижу, грозный Люцифер,
смеется нагло, бесшабашно,
над Стиксом в обществе мегер,

крылатых, над водой летящих.
Парит река, и стонут души,
и смрад от факелов горящих.
Да пусть услышат Бога уши,

мой страстный крик с земли.
Вина рубиновые камни...

Во дворцах и дивных замках,
Сэр, не Вам готовят ужин.
В чёрном теле, в узких рамках
Держат, стягивая туже
Узел на короткой шее,
Утверждают – тест Природы,
Тот кто призван, тот умнее,
Но, а Вы – иной породы,
Не прошли по габаритам
В клуб счастливчиков немногих –
В нём не чествуют пиитов,
Как не жалуют убогих.

Может быть, плохие гены…
Воспитание дурное…
Не хотелось резать вены?
Иль пожертвовать собою
Ради блага равнодушных
Незнакомцев из подъезда…
Было на тусовках душно?
На...

Смеёшься ты, а я смотрю в окно,
Добра большого я не жду от смеха,
Он для любовников, скорей, помеха,
Как для красавицы – веретено.

Ты плачешь, я растерянно молчу,
И жду – иссякнут громкие проклятья,
И ты позволишь – сдёрнуть плед и платье,
И затушить горящую свечу.

Вот как то церковь увидала,
Остановилась;- побежала.
Священник старенький там был,
Проникся к ней, благословил.
Совет по мудрости давал,
В темнице был, его встречал.

Княгиня слушала, рыдала,
Улыбкой счастья расцветала.
Он жив, он крепок, не один,
С Волконским в шахтах, с Трубецким.

Как в декабре, плечём к плечу,
Назло трудились "палачу".
В беде друзья ведь познаются,
Друг другу в помощь подаются.

Ещё немного, вот конвой,
Вон домик, каземат слепой.
Куда бежать, куда податься...

Вы думаете, что это бредит малярия?
Это было. Было в Одессе.
«Приду в четыре», - сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер в ночную жуть
Ушёл от окон, хмурый, декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
Канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
Жилистая громадина стонет, корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Ведь для себя не важно
И то, что бронзовый,
И то, что сердце – холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
Спрятать в мягкое, в женское...

Я люблю тебя брызгами звездных огней,
Так манящих познать истину.
Перед ярким убранством резных алтарей
Я клянусь, что люблю искренне.

Я люблю тебя сердцем и мне все равно,
Поспешит ли любовь ответом?
Всем завистникам злобным скажу я назло,
Мне не стыдно признаться в этом.

Я люблю тебя всей широтою души,
Решено это было свыше.
Умоляю, любить мне тебя разреши,
Не проси говорить потише.

Я люблю тебя в помыслах жарких ночей,
Не жалею о том, не каюсь.
Теплым воском горящих...