В его потоке

С любимым – нелюбимая – идем...
Ночные фонари бросают блики...
Спешит народ – зовет полночный дом...
Поток по Юниону – взляды, лики...

Склонюсь послушать, что он говорит
О бликах, что ложатся, как снежинки...
Склонился б он, услышать, как скулит
Сердечко и от боли стонут жилки...

Проходим мимо световых картин,
И девушек с горящими глазами,
Чье выраженье ясно для мужчин...
Сверхяркие огни глаза терзали...

Мы шли и шли... И вот он – мой подъезд,
Прощаемся... Он улыбнулся...

Поэзия - надежды моей плотик,
Что держит на поверхности меня,
Спасает от глубин ленивой плоти,
Сердечный лучик творчества храня.
Влечёт на дно безжалостная бездна,
Позиции не думая сдавать
И хладом в душу шепчет - бесполезно
Господству мрака противостоять.
Отдайся воле хаоса лихого,
Страданья на блаженства обменяй,
И белого коня на вороного
Смени, отвергнув выдуманный рай.
Смешно навстречу небу напрагаться,
Оно так равнодушно и мертво,
Давно пора в нём разочароваться
И пестовать...

Слеза стекает по щеке,
строкою по руке
в тетрадь...
Один,
два ручейка...
и вот уже река
чернильные уносит облака,
захлебываясь мутною волной
восторга и греха.
Она глуха...
Сейчас,
сегодня,
завтра хоть потоп.
Поток все набирает силу,
летит с обрыва...
По нервам пробегает ток,
и я кричу
с надрывом.
Эхо
прыгает по скалам,
а бездна с торжествующим оскалом
навстречу открывает пасть,
но не дано упасть
на дно...
Рассыпавшись вдруг паром
взлетаю...

Бездомность. Бездонность порыва.
В осенних мерцаньях луна
И старая, мощная ива
Плывёт к поднебесью одна.

О, чистое звёздное небо,
О, ветер, ласкающий мглу—
Развейте мои сожаленья,
Я в искренность вашу войду!

Темнеет в изгибах дорога,
Непрошенный путник спешит,
Судьба оббивает пороги,
В надежде, меж каменных плит.

Базальтовой гранью отрезан,
Мир лунного света и тьмы,
Но мягкие тени играют,
Слетаясь у гладкой стены.

Дома нахлобучили шапки –
Под крышами зыбкость жилья...

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Кто просил навстречу только шаг?
Разве я его не подарил?
Кто сказал: не будем больше так?
Кто о встрече скорой попросил?

Кто сказал: забуду всех других,
Лишь одним тобою буду жить?
Кто кричал: не встречу уж таких?
Кто кричал: всегда буду любить?

Кто дарил красу "любви" своей?
Кто со мною быть всегда готов?
Кто разрушил мир счастливых дней,
В вечности обещанных веков?

Кто не вырвать сердце обещал?
Кто приблизил душу по шагам?
Чьим слезам так искренне внимал?
В ком не...

С ума схожу
В любви сгораю
Без него я погибаю
Но не вернусь уже, увы,
Прошло то время,
Наши дни
Ушли, осталось
В прошлом лето
Потоки солнечного света,
Любовь, тоска, печаль
И все, что нашим было
Ушло…Я в море утопила…

Я слишком печальна,
Но, что это значит -
Горькая сказка во все времена,
Без чувства и смысла ,
Создается она для меня.

Воздух свеж и прохладен,
Смеркается вдруг за окном,
Рейн струится потоком прохладным,
И солнце сверкает на небесклон.

Верхушки серебрянных гор заискрились,
В солнечном свете - ночном,
Звезды за тучами вдруг притаились,
И слышно лишь пения звон.
Перевод нижеизложеного немецкого произведения:
Ich weiss nicht,
Was soll es bedeuten,
Dass ich so traurig bin...

На стене нарисована дверь,
Но поблекли старинные краски
Как томимый предчувствием зверь,
Сквозь неё прохожу без опаски

Здравствуй, лето! Ночная свирель
В душных сумерках яблонь цветущих...
Неподвижно повисшая трель
Стала сетью для ныне живущих

Сладким ядом залиты глаза
Интровертов, живущих минувшим
Но часы оживают - слеза
Прокатилась потоком ревущим

Ветер в полночь крушит зеркала,
Выметая из памяти затхлость
Вихрем острых осколков стекла
Приучая сестрою быть краткость...

Скажи мне как тебя зовут.
Быть может я уже и знаю.
Но вот лицо с бесятами в глазах,
Опять молчит не отвечает.
Ты лишь улыбкой ей одной,
Перекрываешь весь поток словесный.
Зачем, что имя для тебя мое,
Вопрос сейчас здесь неумесный.
Огни мерцают в тишине,
И хлещет ветер по лицу.
Скажи мне как тебя зовут,
Наш разговор уж близится к концу.
И снова вижу белый свет, врачей
Опять мне слышен писк приборов.
Бессмысленость моих речей,
Свозь дымку сна, и шум переговоров.
Опять лицо с...