В чужой

Прошла мимо красивая пара,
Ничего необычного, впрочем.
Он её пожирал глазами,
Он её целовал в очи.
А она тихонько смеялась,
Говорила: «Всё глупости это!»
Крепко за руку парня держала
И легонько дрожала при этом.

Знаешь, это, похоже
На счастье.
На любовь.
Вот на что похоже.
Когда двое идут обнявшись
Не смущаясь взглядов прохожих.

Он её был гораздо выше...
А она его много старше...

Не мешало им это впрочем.
Вот оно - настоящее счастье.

Заблудилася душа, нет покоя, нет гроша.
Да и дома ни шиша. Ах ты бедная душа.
От одежки пшык один, а ведь скоро холода,
Что ж ты маешься душа?
На кого же уповать, если не к кому пристать?
Где ж горит твоя свеча? Ах ты бедная душа.
Чтоб огнем тебя согрела, ты б летела и летела.
Может в небо улетела.
Не написана судьба.
Нет ни срока ни конца. Ах ты бедная душа.
Чем же раньше ты жила, что осталася одна?
Никого не берегла, ни ценила, ни ждала.
Вот и мается душа, что осталася вина...

Пустое всё! Мне опостылел этот мир
С его разборками и тёрками по кругу,
Где ты уже не доверяешь даже другу,
Где не в ладах с законом лично твой кумир!

И вроде блёстки всюду, но темно в душе,
И вроде деньги есть, но просто нет покоя,
И реже удаётся выйти из запоя,
Как выпи с зарослей болотных камышей.

А было детство и ватага из друзей
Ещё в Советском, нашем сгинувшем, Союзе.
Но Горбачёв сказал, что мы в его обузе,
И развалил социализм весь поскорей.

Долой все фабрики, заводы...

Открыв в себе поток
Сияния Вселенной
Познав мечту свою
Десятка тысяч лет
Когда бежал вперёд
Как путник вдохновенный
И вдруг купил себе
В плацкарт чужой билет

И сев на место в поезд
Вдруг осознал дорогу
Которая ведёт
Совсем в иной поток
И потеряв себя,
Оставил в жизнях повесть
О том,что есть другой
Пропущенный порог

Сейчас,где ты живёшь
И думаешь привычно
О том,что есть судьба
И это твой удел
Узнай себя другим
Прими себя в отличье
От мнения других
Совсем не нужных тем...

Не моя, вокруг меня галактика,
Как же мне найти свою — устал.
Для битья, у случая быть мальчиком,
Взрослый я, но для Вселенной мал.

Выпал тёплый день и им обманута,
Птица и как-будто бы весной.
За окошком, поутру распахнутым,
С миром в песне, делится душой.

Всё не то и даже Мать-Природа,
В ней погодой, стала врать живым.
Всё не то, я путь искал по звёздам,
И ушёл, в тумана сизый дым.

И теперь, в тумане носа дальше,
Ничего не вижу пред собой.
Весь озяб, простыл и душит кашель...

Ты прекрасна как сама Данная
Словно Геба юности красна,
Ты грустна как осень золотая,
Весела как красная Весна.

Я стремлюсь к тебе стрелой шальною,
Ты в мечтах в объятиях моих,
Но когда же встретимся с тобою,
То чужая мне, чужее всех чужих.

И дуют ветра в головах неустанно
И в каждой танцуют свои тараканы.
Чужое сознание кажется странным.
В нём масса смешных и нелепых изъянов.

Глупы и наивны чужие идеи.
Они бесполезны. Они не логичны.
Свои тараканы всегда здоровее,
А ветер приличнее, если свой личный.

Под собственной крышей родной и знакомой
Пространство наполнено светом и смыслом.
Чужое мышленье завалено ломом.
Темно в нём, и грязно, и дым коромыслом.

Ты бежишь навстречу счастью
Ветра вольного быстрей
По ухабам сквозь ненастье
По дороге не своей.

Ты стремителен и духом
Твёрже чем любая сталь.
Слухом, зрением и нюхом
Изучил чужую даль.

И познал и даже понял,
Что там, где там и по чём.
Цель нашёл на небосклоне.
Путь, конечно, обречён

Весь быть пройденным ногами
И остаться позади.
Страсти бешенное пламя
Разгорается в груди.

И несёшься прямо к цели
Чёткой, яркой, не своей.
Ты достигнешь. В самом деле.
Овладеешь точно...

Там, ковёр степей без края,
Здесь, гор каменных гряда.
Там, душе земля родная,
Здесь, чужим мне быть всегда.

Там, рождён под майским небом,
Под восточною звездой.
Но доволен жизнью не был,
И ушёл, вслед за мечтой.

За мечтой о мире ярком,
Где довольствия покой.
Где жизнь лёгкая подарком,
И равны, все меж собой.

Кусок хлеба в мире сытом,
Я найдя, жив только им.
Без звезды родной, лишь бытом,
Плохо — небу быть чужим.

Что ж, что сделано — то свято,
Судьбу принял я, но всё ж...

Пока не тронет лапой грусти,
Чужого горя — не поймём.
И даже мысли не допустим,
Что утонуть, мы можем в нём.

Вкус чувства выразить не сможем,
И как бы не были умны.
Лишь испытав на своей коже,
Поймём, боль горя и вины.

Озноб и жар в себе, словами,
Не знавшим их, не описАть.
Лишь пережившие их сами,
Быть может, смогут нас понять.

Но и тогда, у ощущений,
У нас — различная шкала.
И сколько нас есть — столько мнений,
О видах доброго и зла.

Смеялся он, над тем кто плакал,
И...