В бумагах пустоты

Один взволнованный пижон, Ума смятенье, чувств броженье,
Врачу кричал, что возмущен Успехами жены леченья!

Всё тот же трепет и полёт,
Но после близости интимной,
На сорок баксов счёт кладёт,
Как будто побыл в лавке винной!

Известный психотерапевт,
Знаток откуда дуют ветры,
Сказал диагноз нараспев,
Что у неё Синдром Электры!

Поломка в очень важной схеме,
В основе чаще труд ударный,
Вулкан в лимбической системе
И всхлип струны ретикулярной!

«Ты, доктор, верно, всё подметил...

Сегодня целый день идёт снег,
Он падает тихо кружась.
Ты помнишь, тогда тоже всё было засыпано снегом?
Это был снег нашей встречи.
Он лежал перед нами белый-белый, как чистый лист бумаги,
И мне казалось, что мы напишем на этом листе повесть нашей любви...

Такого снегопада, такого снегопада
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал и падал,
А снег не знал и падал
Зима была прекрасна, прекрасна и чиста.

Снег кружится, летает, летает,
И позёмкою клубя,
Заметает зима...

Ей только семнадцать было
И надо же было влюбиться
Так смело, так вольно, так сильно,
Как в небо влюбляется птица.
Они неразлучны были:
Всегда только вместе и рядом,
Так сильно друг друга любили,
Радуясь каждому взгляду.
Не долго продлилось их счастье,
Вот он уже ходит с другою,
Любовь их сменилась ненастьем,
Разбитое сердце наполнилось болью.
И вот последние мысли,
Последние чувства, страданья.
Она как свеча угасает,
Все реже стало дыханье...
Слово за словом ложится
На белый...

…в словах – как в натянутых струнах
ждет залпа свободы аккорд,
в линиях – музыки лунно-
звездной, ночной, прекрасная плоть,
в нотах – гармония строк,
звукопись солнечной браги,
в слоге – красок поток,
излитых в пространство бумаги,
в бумаге – душа живого,
живого огнем, ветром, морем, закатом.
…круговоротом линии, ноты, слова,
слога, колера, лада
мир рождается снова,
вселенная дышит рядом.

Каждый пишет о берёзах
И любви в осенних грозах.
И о радостях своих,
Только грусть, печаль таит.

Но, а я грусть изливаю
На бумаге в час ночной.
До сих пор душой страдаю
Без любимой и родной.

Мне была она отрадой,
Песней звонкой соловья.
Ничего уже не надо
Без тебя мне, без тебя.

Нет и смысла жить на свете,
По утрам встречать рассветы
Без тебя, стал без тебя
Одинок, как ветер я.

Но, а пишут о берёзах
И любви в осенних грозах.
На бумаге в час ночной
И любимой и родной.

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...

Мы писали кровью на влажной бумаге ночи портрет предвестия мая,
До звезды восхода, до кровавой купели востока,
Последним штрихом опрокинувшей теплое небо в наши сердца.
Угольная сырость асфальта, словно каменная роса, кажущиеся холодной пустыней коробки домов.
Я не могу остановить пурпурную жидкость, льющуюся на пожелтевшую бумагу
Утренних ветров, я не в силах прервать родниковую песню раненой плоти весны.
Привкус вчерашней любви плачет гранатовым ожерельем отражения глаз, алмазная соль...

Менеджеру - офис, компьютер и скрепки.
Боссу его – одеколон терпкий.
Продюсеру – юное дарование,
И горькое в будущем расставание.

Для полицейского – власть и фуражка.
Форму носить, наверно, не тяжко.
Актёрам кино – ролей героев,
Их жизнь вне экрана так дорого стоит.

Мне бы утра без дождя,
Да по улицам ходить.
И смотря по сторонам
На бумагу душу лить.

Пропускать через себя:
Радость, боль и труд до пота.
Вот такая у меня
Пустяковая работа.

Всем важным министрам...

Стул пододвину к окошку я ближе
И расскажу о своей тебе жизни
Что для меня она словно вечность
Ведь без тебя она, ты моя нежность.
Дым выпуская, в окно, молча глядя
Ночь пролетела моим грустным взглядом
Лягу под утро я спать также снова
Но без тебя мне не дышится ровно.
Пепел, упавший на глянец бумаги
Стал мне писать он первые слоги,
Это уже не совсем детский лепет
Вновь уроню на бумагу я пепел.
Лист остается простой грудой пепла
Он уж не будет так рядом, так ближе
В вечность уйдет...

Перо гусиное, бумага
И колыхание свечи.
Усталый взгляд седого мага
Куда-то в даль глядит в ночи.
В ладонях сжатая бородка
Вся измочалена вконец.
Он знает точно, что короткой
Тропой спешит судьбы гонец.
Рисунок смысла не ложится...
Бумага ждет последний штрих.
Как же сумело позабыться
Заклятье нужное в тот миг,
Когда оно настолько важно,
Чтоб сохранилось на века
Все, что отстаивал отважно
Еще ходя в учениках.
Он сотворил знаменье к двери,
Поставив времени заслон.
Ну вот! В какой...