В бреге бухта серая

На Волге штиль. Вода стоит высОко,
Течёт неслышно водная струя.
У островка, где брег зарос осокой,
Остановилась лодочка моя.

Для рыбака Всевышним рай устроен
На нашей дивной матушке-реке.
Мне хорошо. Я счастлив и покоен.
И краснопёрка плещется в садке.

Не устаю с восторгом тихим зреть я
Родной реки незыблемый уклад.
Здесь воздух свеж и влажен, как столетья
И как тысячелетия назад.

Река и небо парою венчальной
Природой сочетаются благой.
Лишь отойди от пристани печальной –
И...

Когда-то в Индии жил слон.
На океан смотрел всё он
И думал: Что же там вдали?
Куда уходят корабли?

Вдруг видит- в ластах человек
Выходит из воды на брег.
Когда же слон к нему побёг,
Оставив ласты, тот убёг.

Увидев ласты, слон их взял,
Надел, поймал девятый вал,
Нырнул в нахлынувший прибой.
С тех пор стал зваться он- морской.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Застав врасплох весёлый пляж,
Ударил дождь в июльский полдень.
Подняв намокший фюзеляж
И поминая гнев господень,
Курортников раздетых рой,
Прикрывшись пёстрыми зонтами,
Забился плотною толпой
В сухие щели меж домами!
Сильнее, громче капель звон,
Всё затянуло пеленою...
Прервался вдруг аттракцион -
Сверкнуло небо синевою.

В ближайшем уличном кафе,
Уютно скрытом от прохожих
Во влажно-лаковой листве,
Вспорхнула фраза: "Ну и что же?!.."
Вот потянули провода,
Дивя свидетелей...

Он с радостью свободной, веря и дух, стяжая мы-
сли жнёт, а атеизм в мешок кладёт. Покоился и
песнь пропел,он знал,куда он улетел? И что наш-
ёл, и почему, явилось всё опять к нему? Наполн-
енность и многолепье, и гула волны, между тем,
судьбу, исполнив и знаменья лишь подтверди-
ли все уменья, что даром стали, для него и ожи-
даемо всё было и штиль и вихрь и ураган, гро-
за с небес, раскаты грома, всё ново и опять зна-
комо и траектория пути, и боя звон, и тишь во-
ды, что чашу до...

Шмель на клевере гудел,
А я с миленькой сидел.
Шмель пока нектар искал,
Я девчонку миловал.

Эх вы летние деньки
С ветерком восточным!
Мы уходим за пеньки
С умыслом порочным.

Ой река, налим, карась,
Наша дружба началась.
Дружим эдак, дружим сяк,
Только охает овраг.

Раз- оса, да два- комар,
Три- волны о брег удар.
Люди мы обычные,
К сплетням тут привычные.

Не впервой страдать любовью,
Друг по дружке маяться.
Солнце тоже ведь с луною
Нет, да затмевается!
-
Сергей...

Осень

Дождём стучится осень в двери, окна,
Как будто плетью хлещет наотлёт.
Стучится день, уже холодный, воглый,
как в мутной каше скрылся горизонт.
Потоки брызгами стекают по асфальту,
Промокла куртка, влагой напоясь.
Почти плывут машины, жмут педали
Водилы, на погоду матерясь.
Октябрь резвится, ветром нападая,
Открылась осень мачехой, недоброй стороной,
И у подъездов запертых собаки дробно лают,
Стремясь в полутепло, в полууют домов.
Скользнув, прижмутся к полутёплым трубам...

Разудалая гармонь
По долам и весям.
Чубчик рыжий набекрень,
Глаз лучист и весел.

--Ты куда же, старина?
На какие бреги?
--А туда, где жизнь смела,
И легка в беседе!

И шагнул в пространство дня
Гармонист весёлый.-
--Ах, ты матушка-Земля,
Север мой суровый!

Райской кущи облака
На тебе восходят,
Глаз озёрная река
Хороводы водит!

Таки вышел гармонист,
Чубчик кучерявый.
Может славить сути Жизнь,
Может жить во славу.

Гаечный ключ не поможет здесь,
И родниковый ключ высох весь.
Ключ от двери, то пустой каприз.
Выключен свет, начинай стриптиз.

Волны уходят на брег в песок.
Волны от ветра мне бьют в висок.
Музыка на радио-волне.
Я от волненья смущён вполне.

Бабою сваю забьёт копёр.
Баба на чайнике как шатёр.
Ромовой бабе не нужен кекс.
После стриптиза желаю секс.

Шок и арти - это артишок.
Пора и шок - это порошок.
Шок вместе с лад - это шоколад.
Ты - мои лучшие шок и клад.
-
Сергей...

Я снова брошен в море,
приписанное кисти Айвазовского,
изломанный челнок,
худая шлюпка,
что отдаётся шлюхой
зелёно-фиолетовой волне,
и тонет в мёде грозового неба,
и в меди хлёсткого норд-веста
щепкой тлеет.
Я снова, погружением зрачка
в холодную изрезанную рану
стенающей марины,
чернила памяти вечерней разливаю
по первым строкам Книги Бытия.
Туманный брег к гортани ночи липнет,
я слеп от брызг и криков синевы;
я снова брошен, как комочек глины,
в печь раскалённого холста...

О море, что с покоем незнакомо!
Бездонное, безбрежное, как жизнь!
Для всех живых ты стало первым домом,
Когда водою земли облеклись.
Тогда ты волновалось и шептало
Какие то чудесные слова,
Но их никто не слышал. Пролетала
За эрой эра, но твоя молва
По прежнему тиха и непонятна,
Не сходна ни с одним из языков,
Но, словно шёпот матери, приятна
Морская колыбельная без слов.
Просторы вод лишь сверху своенравны,
Послушны ветру, рвутся в небеса,
Но в глубине зелёной и...