В болоте

из точки вышел - в точку и вернётся
а по пути - различные ландшафты
болота и пустыни аргонавты
должны пройти, чтоб Доброй мыс Надежды
найти, и чтобы стало всё как прежде -
прозрачно до глубинной этой точки
где всё исчезнет

Воздух потерял свою прозрачность
И стал мутным.
От чего спустилась пелена на мир?
Лишь лучи сквозь муть слегка проходят.
От того, что лишь туман
Окутал мир, как тонкою стеной
Своей сплошной завесой.
Сухой туман накрыл наш город
Из-за дыма, копоти и пыли все во мгле
Тумана злого.
Уйдет весь дым, осядет копоть, пыль дождь прибьет.
И снизу от земли вставая, поднимется
Незримой белой пеленой туман,
Слегка лучами солнца лишь играя.
Вечером же охлаждая почву и траву,
Холодея...

Уж полнолуние сменило коромысло,
Налившись кроваво - алым цветом,
И гонит ветер, над Гейдельбергом прочь,
Остатки солнечного света.

О, Фауст не поверил бы глазам,
Здесь сам Владыка демонских проказ,
Торжественный шабаш для ведьм устроил; -
Содома и Гоморра, в бездне колдовства...

Вальпургиева ночь!

Все лишено гармонии и чувств,
Фантомы, не знающие меры,
Кружат в пляске у костра,
Дикие, безумные Химеры.

Представьте!

Увяла здесь сочная трава,
Деревья, поникли безрассудно...

События, как весенние льдины, обламывая края,
громоздились, одно на другое, ( друг на друга),
формировали жизнь адепта, за что мне это? спр-
ашивал он, сам себя, всё не предсказуемо и вне-
запно, в самый неподходящий момент, (дул), св-
истел в свисток, мент, «не заходите границы, отв-
едённые вам, а не то я вам и задам», а проигран-
ные мысленно истории вообще насмарку, одно-
значность маячила, как прочерченная линия
на листе ватмана, в конце могила, полное от-
сутствие ощущения...

Не сгину я на поле брани,
Не пропаду в густых лесах.
И сердце биться не устанет,
И не запустит в себя страх.

Не утону в морях глубоких,
В степи бескрайней путь найду.
Пройду тропой меж гор высоких,
И обойду болот беду.

Поможет мне везде и всюду,
Молитва суженнной моей.
И счастье я для нас добуду,
И возвращусь назад с ним к ней.

Я возвращусь туда, где светит,
В ночи родимое окно.
За ним мои жена и дети,
И сердце греет мне оно.

Не сгину я на поле брани,
Пройду коль надо...

Я был богатым и без денег.
По жизни полз и на коне.
Я работяга и бездельник.
Все уживается во мне.
Почти монах я и повеса.
Мир необъятный обниму.
Тебя одну храню я в сердце.
Я лишь тебя одну люблю.
Проходишь гордо, как царица,
Стрельнув глазами наповал.
Я в опустившие ресницы,
Тебя бы вечно целовал.
И вот идем по жизни вместе,
Через болота, бурелом.
А я все так же, как к невесте
К тебе одной приворожен.

Покосилася Россия,
Поизношена Земля.
Ветер, тот, что носит силу
Чуть шевелится дрожа.
Небо серостью покрылось.
Красок нет уже давно.
Солнце, как бы провалилось,
Позабыв отдать тепло.
Обрастает паутиной,
Пыль не тронутых дорог.
Все за дверью, за родимой.
Только где найти порог?
Ищем выход по иконам
И по эху прошлых дней.
Купола заменят солнце,
Будет вечен мавзолей.
Ждем мы руку, что поможет,
Силу даст, согреет нас.
Только дождик наполняет
Глубину печальных глаз.
Все в озерах и...

Вот и стал Таракан

победителем,

И лесов и полей повелителем.

Покорилися звери усатому.

(Чтоб ему провалиться,

проклятому!)

А он между ними похаживает,

Золоченое брюхо поглаживает:

"Принесите-ка мне, звери,

ваших детушек,

Я сегодня их за ужином

скушаю!"


Бедные, бедные звери!

Воют, рыдают, ревут!

В каждой берлоге

И в каждой пещере

Злого обжору клянут.


Да и какая же мать

Согласится отдать

Своего дорогого ребёнка -

Медвежонка, волчонка...

а время становится узким в плечах...
сюда уже даже не смотрят усталые боги...
и пляшет тоска на летних бессонных ночах...
а жизнь уплывает куда-то на хрупкой пироге...

рутиной рассвет бредёт по пыльным дворам...
минутная стрелка застыла на веки...
горизонт преградил все дороги к далёким мирам...
серый быт надёжно расставил крепкие сети...

наверное можно просто спокойно уйти...
забыв обо всём без страха и боли...
но где же искать то начало пути...
чтобы сделать рывок из болота...

- Скажи, отчего Александр Македонский
Не двинул в Москву свое мощное войско?
- Так, не было ж там еще русского брата,
Болотами место лишь было богато.
- Неправда! Он сдаться был русским готов,
Его напугали рассказы хохлов.

Н.В.Невесенко