Уйти дорожкой лунной

В конце он мира, был, где царство viro, грибов
бактерий и других, Простейшие вначале, печали,
крики излучали, стремились, всё познать, где си-
мбиоз и где та благодать, где шут, где лир, пере-
мешались, в пространстве, все смещения забав-
ны и пусты, где первые, последние, искусны, кон-
цы, чтоб всё связать и закрепить, тёхмерность и
ничего, что серость и опрелость, а нестор всё опи-
шет и расскажет, того, что не было, покажет, а ме-
ртвецы, умней живых? а стрекоза свободнее той...

Не знаю даже, как бы мне сказать,
Но эта девушка, с таким манящим взглядом.
Не позволительно такую отпускать,
А лишь всегда с такою находиться рядом. 

С ней словно оживает все вокруг,
Как будто солнце вовсе не заходит.
И очень странный в сердце раздается стук,
Когда ее улыбка до тебя доходит.

Ну и конечно, эти карие глаза,
Пленят тебя в одно, лишь малое мгновенье.
В них окунуться раз и навсегда,
Для сердца твоего, как для луны затменье.

Я благодарю Судьбу и Бога
За Солнца свет и свет Луны...
За радость жизни и свободу,
За счастье материнства и любви!

Я благодарна всей Вселенной
За честь родиться на Земле.
За мир, Творцом благословенный,
Внутри меня- в моей душе.

Что за черт? Луна светла
Резво кони побежали
Тени, волки в след за нами
За буграми, за соснами
- Вот нелегкая! сказали

И неужто, это – ВСЕ?
Жизнь вся в мыслях пробежала
А что же было в ней того?
Акромя забот, печалей?

Кони рысью, кони вскачь
Волки серые все ближе
Ближе и божья благодать
Обьяла нас ровно мать
Волки серые отстали

Слава Богу, пронесло!
Слава Богу, ускакали
Ах, как же братцы хорошо
Жить под божьей благодатью

- Бог и с вами!
Волкам серым пожелали

Передо мною тело хрупкое красуется,
в змеином вальсе изгибая стан.
Луна украдкой свысока любуется,
и ветер дарит сладостный дурман.
Соленая роса узором с неги, стекая,
окропляет жаркую постель. Играя, твои руки -
нежные побеги в объятиях моих находят колыбель.

Изнеможенных в трепетных порывах,
нас охлаждают волны бытия, и мы летим,
как птицы над обрывом, а впереди Обетованная Земля.
В ночи в усладе шелестят листвой
слова безумных, словно в полусне.
Земля Любви хранит для...

Вместо чувств лишь боль одна,
А вместо слов - молчание в ночи.
И в небе яркая луна,
Хоть волком вой ты, хоть кричи.

Никто не слышит, не узнает,
Да всем же просто всё равно,
Что в сердце том огонь пылает,
Но не нужно его тепло...

И ты сгораешь в одночасье,
И не спасает ничего,
Как будто сыплется несчастье...
Как уберечься от него?..

Слезами даже не помочь,
И грусть в глазах уже не видно...
Все от тебя сбегают прочь,
Им всё равно, тебе обидно...

Мне не уснуть… пока по подворотням
шуршит сусальным золотом сквозняк…

Душа: вчера не слушалась… сегодня…
А строчки по листу – так и скользят…


Луна – неровным зернышком попкорна
лежит с пером чернильным на столе.
Налоги заплатил – и спи спокойно!

Я заплатил. Не спится – на Земле.


Я наперед – и правым, и неправым
с три короба налогов заплатил.

ЧТОБ ВЫ В КУПЕЛЬ – НЕ БУЦКАЛИСЬ ОРАВОЙ,
в молитву намешав
аперитив.


И не Крещенья вам на пьяны-очи,
а мертвых снов. И...

Как спящий могильный камень
Я замер в пространстве немом,
Листвой соскользнув с ночной раны,
Прорезавшись ртутной луной

В дороги иссохшее русло,
В прощальную тьму за калиткой;
И хрустом ветвей, словно грустью,
Наполнился шёпот молитвы.

Бездонная вьюга пустыни,
Узорчатый скрежет теней,
Ограды болотная тина,
И чёрные реки за ней.

Печаль – ты всегда вдохновенна;
Разлука – ты вечная степь;
И жизнь – только сердцебиенье,
И жизнь даёт шанс умереть…

Ветер тихо, но настойчиво,
Постучал в проём окна.
В грязной луже, у скамейки,
Прячет голову луна.

Звёзды тусклые мерцают
И в тумане чуть видать,
Как на землю сыпет осень
Золотую благодать.

Красотище! Не опишешь!
Лист кружит, словно в бреду-
По ночной аллее парка
Я тихонечко бреду.

Лист, озябший гонит ветер
Вправо, влево и вперёд
Красотою не земною
Сказка осени плывёт.

Седая улыбка песка в молодой и невинной печали зеленой волны.
Ночь чарующе плыла смуглым блюзом луны,
морская соль оседала жемчугом на руках.
Любовь проникала в поры уснувших окон,
играла под звёздами оттенками прибрежного бархата.
Лиловый шар неба скрывал две тени,
застывшие пунктиром невыносимой надежды.
Чёрные лапы кипарисов освещали тьмой потускневшие шаги;
линии движений плавно перетекали в тёплый пейзаж;
в шёлковом покрывале взгляда нежились последние лучи
чуть видимого света...