Утренняя звезда

И снова вечер тишиной
Раскрыл зовущие ладошки,
И мысли ставшие стеной
Развеет ночка все до крошки.

Рассеет ветром тут и там,
Отдаст на млечное молчанье,
А что осталось пополам--
Луне и Солнцу-- на венчанье.

Чтобы в округе день деньской,
В ночИ, и в зорях на рассвете
Они дарили славный свой
Союз Любви на всей планете.

Лучисто, ласково мигнёт
Венера утренней звездою,
Соединяя их зарёю,
Протянет мостиком восход.

И тишину разбудят песни
Природы разных голосов...
И снова...

Её походка — в стиле рэггей,
Его походка — рок-н-ролл.
Над ними, на холодном бреге,
Печальный месяц вновь взошёл.

Их волосы вплетутся в травы,
Их руки прирастут к камням,
Их дым костра возьмёт в оправу,
Туманом утренним обняв.

Она глядит — и видит звёзды,
Он — отраженье их в воде,
И снова встанет Перекрёсток,
Свой крест на шею им надев.

Лаская белый пух небесный,
Как тонкий белый мех зверька,
Они опять застынут в креслах,
Услышав шелест озерка.

Их руки свет подлунный...

Когда закончатся слезы дождя,
и прорвется черное солнце осени,
когда нас оденет сладкий туман октября
в догорающих утренних звездах,
и смертельная скука листвы
заполнит глаза неба,
скажи мне, что мы
живем, скажи мне, что мы умеем
любить, как солнце любит луну.
Когда разольются аллеи светом
бордо, и мы выйдем к ручью
молчанья, напившись соснового ветра,
скажи мне, что мы не зря
любили бродить босиком по стеклянной росе
тайных желаний. Сладкий туман октября
под одеждой вновь...

На«простор космического братства»он не вышел,
не было и сил, желания, почил он в скорлупе,
и пространство, многомерное, своё, решил
не показать, (он),зачем тревожить,лучше«спать и
видеть сны», чем распинаться, а как вы, узнали,
проблеск он проник,или застрял,в озоновой дыре
пространства мала, для луча, который нужен для
начала, и радостного пробужденья, а многие
боятся, чуда, и покрывают тело, чешуёй, из хло-
рофилла, что злодей, с тобой, я лист, и не беда,
что вверх ногами, я шар...

в тени моей печали
сидит паук июня,
плетёт слезу рассвета…
уйти бы на покой,
в келейность зорь лесных –
но не всегда, уйдя,
уходим мы навек…

волной свинцово-лунной
в туманное стекло
бросает утро ветер…
а за стеклом притих,
иконою безмолвной,
открывший глубину
своих пурпурных ран,
чуть сгорбленный рассвет…

в лучах его волос,
в последней тишине
его горячих губ –
застыло пробужденье…
и ветер на окне,
и лёгкий запах роз,
и утренней звезды
разлившаяся ртуть –
всё падает на...

По белым камням Души
мы поднимаемся в нашу Страну.
Нас обдает розовый тон ее,
Чистота ее вод хрустальных,
радость ласковых животных,
яркость оперения дивных птиц.
Это Страна Друзей.
Язык сердца – пропуск в нее.
Чистота Любви – суть жизни на ней.
Только утонченные цветы земли
отдаленно напоминают ее.
Нет слов, чтобы выразить высокую сущность ее.
Ослепительное сияние ровно на ней.
Венерой Страну зовут, Вестой,
Светом утренней Звезды.
Она встает в центр нашей галактики
и задает...

Срываясь звездопадом ярких снов,
Порывами раскатистого грома.
Букетами из радуги цветов,
Сладкоголосым пением фонтана.
Алмазами средь гор из хрусталя,
Вокруг туманов над морскою гладью.
Возникнет ночь, из искр янтаря,
Возникнет день наигранной прохладой.
Прижмётся сказкой, шёпотом листвы,
Дыханием разбуженного неба.
И на восходе утренней звезды,
Растает дымкой нового рассвета...

1
Луна июльская сияла,
а ночь совсем тиха была,
но ветерка душа дышала…
и думкой, изредка, влекла…,
где, временами, лёгкий шорох,
создав кручин шумящих ворох,
по саду пробегал всему...
и пробуждал от спячки тьму,
что облекала властной сенью,
испуг красавицы младой,
кто, столь известною тропой,
ступая, словно лёгкой тенью,
приблизилась, в урочный час,
к свидания месту…, ждал где, спас!
2
Ещё никто не появился…,
но тут, из-за беседки, вдруг,
пред ней Дубровский очутился...

«Пей чай, пока не поостыл», выл на луну
волк, вол дремал в хлеву, жуя прошлого-
днюю траву, «у»- кричал сыч, в ожидании
чуда, кузьмич, смотрел в окно, чесал (трё-
хдневную щетину),(выходил из запоя), ми-
ну, маня посапывала отвернувшись к стен-
ке, (вчерашние гренки), ( на тарелке в це-
нтре стола), детвора спала в соседней ко-
мнате, детской, проходила жизнь, или нач-
иналась, утренней звезды жалость.

Я ровесник этих строк
и странно столкнулся по времени с их автором.

Мы прожили в параллели планеты ровно пять месяцев:
14 мая 58-го я родился, 14 октября 58-го он умер.

Наверное, поэтому стихотворение Николая Алексеевича Заболоцкого — это вся моя жизнь.
Я весь состою из этих букв. Но не как букварь.
А просто как тот, кто дышит и любит. И день… и ночь…



НИКОЛАЙ ЗАБОЛОЦКИЙ



Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь...