Утренняя пробежка

Проморожен февраль до озноба –
снова крУжит зимы карусель.

И горбатые спины сугробов
белым пухом укрыла метель.

Звёзды стынут на бархате неба
у луны с бахромой по краям,
и позёмка катается слепо
по пустынным замёрзшим полям.

Я скажу вам про вечную тайну,
что скрывает морозный февраль:

..........в нашей жизни ничто не случайно –
.....................наша радость и наша печаль,
.....................наши встречи и наши разлуки,
.....................наше лето и наша зима...

Теплый сентябрьский день,
Легкий балтийский ветер,
И солнечный полдень,
Были рядом с ним.

Он ждал, а время,
пыталось вскружить ожидание,
мечта, далекая и близкая,
Не зная, включая своё воображение.

Рельсы, шпалы, миллионы,
Не виртуальной сети,
Замыкались на вокзале,
«Московским», называли его они.

Вдали показался поезд,
Секунды сближали их.
Сгущался народ, он лишь слышал её голос,
Но видеть в реале не мог.

Перрон переполнен народом,
В страхе её потерять,
Он пошёл...

Головокружение городского потока в руинах мозговых клеток.
Отчаянное стремление проснуться, открыть слипшиеся весенней грязью глаза.
Тление неразборчивой памяти на остывших углях, искра утреннего света,
пропахшая белоголовым туманом и сыростью дорожных спазмов. Лоза

телефонных веток, дрожащая пресными разговорами. Теплый шелк
рук женщины, оставленной дома с плачущим ребенком. Опавшие листья
надежд – пространство для нового. Похмеляющиеся шарканье ног.
Радость дворняги, прикормленной...

Из ночи вытканный узор
Мне лёг на плечи плавно
А, неба синего простор
Кружил надо мною тайно

Одиночество в моей душе
Раны временем латало
Боли нет почти уже
Сердце трепетно шептало

Сном бездонным забываясь
Вижу вновь любимый взгляд
И, с мелодией души сливаясь
Время гонит меня вспять

И там, прощая все грехи твои
Желанной страсти покорюсь
В объятьях огненной любви
Я в неге томной растворюсь

Сонным утренним рассветом
Зыбкой дымкой обвернусь
Самым лёгким, нежным ветром...

Нежное сиреневое утро.
Утро первое нашей любви.
Просыпается медленно чудо -
Воплощение заветной мечты.

Очень странная дева Планида!
Очень добрая фея Судьба!
Эту встречу нам подарила!
Сердца наши вместе свела!

Как звучит торжественно, гордо
Сладких чувств утренний гимн!
Лишь для нас целый мир дивный создан
И две пары больших белых крыл!..

Смуглые перья востока бьются о створки глаз (наводненных ромом ночного фужера).
Ритмическим маршем Deep Purple сновидения лопаются на лоскуты беспамятства.
Свинцовые тучи швыряют на землю влажные лепестки весеннего снега. Тяжелеет
нервозная накипь дорожной развязки в целлофановой линзе окна. Кофейная пряность

разливается беспорядочной лихорадкой в пульсе сердечной мышцы. Измятые простыни,
еще дышат уютом черного полиэстера на теле пустынной прохлады. Возьми меня за руку
и отведи обратно...

Привкус твоих проснувшихся губ –
мягкость и легкость солнечного
вина
из монастыря
восходящей звезды
востока.
Раскрывшись гвоздикой,
ловить им пыльцу поцелуев
с утренней кроны зари.

Положу на сердце отголоски жреческой поэзии волн фисташковых.
Тишину льняную, хлопок облаков, свечи рощ сентябрьских приму себе в собратья.
В зеркале руды ночной старателем возьмет меня пещерная луна.
Почерком олив под ониксом дожей след свой разукрашу,
след, ведущий в кому белых ароматов мрамора зимы, след, ведущий в платье
снов аквамариновых речных, след луча окна,
пробивающего мрак гробов панельных глянцем родников.
Музыка колодезного дна расплескалась бриллиантовым приливом...

И снова вечер тишиной
Раскрыл зовущие ладошки,
И мысли ставшие стеной
Развеет ночка все до крошки.

Рассеет ветром тут и там,
Отдаст на млечное молчанье,
А что осталось пополам--
Луне и Солнцу-- на венчанье.

Чтобы в округе день деньской,
В ночИ, и в зорях на рассвете
Они дарили славный свой
Союз Любви на всей планете.

Лучисто, ласково мигнёт
Венера утренней звездою,
Соединяя их зарёю,
Протянет мостиком восход.

И тишину разбудят песни
Природы разных голосов...
И снова...

Камнем плывет по волнам пьяной музыки племя неоперившихся скверов.
Ржавые трубы сорванных связок весны, горький светильник утренней мяты,
скомканный воздух в свинцовых тонах, слезы слепого сновидца рассвета.
Преломленное прахом влажной земли ощущенье тяжелой свободы. Вата

туманных цветов, призрачных почек-рун узелки в атмосферной похлебке,
кафель дождливых надрезов. Остаться один на один с мечтою о ласковой смерти
в дионисийской траве, опасть аллергеном столбов тополиных в походку...