Утренний

Из первозданной тьмы души я выполз, заново рожденный.
Я слышал во сне псалмы ассирийских царей и аккадские заклинания,
малайские заговоры и воскурения орфических гимнов Эллады –
так прозревала душа ночи.
И если бы я вернулся в прошлое, то, встретив себя, ещё совсем юного,
я бы сказал себе – ты, и так, всё знаешь.
Я проснулся, очищенный огненной влагой зари, оделся, вышел из дома,
погружаясь в изумрудно-прозрачную, молчаливую воду утренней океанической отмели,
сел в свой автобус, и поехал...

Человек сложил во дворе
сноп из сухих листьев
и поджег со всех сторон

И лес наполнился гарью

Привлекая вниманье детей,
которые запомнят запах костра,
чтобы годы спустя
он стал ностальгией

(17)

ВЛАСТЬ

Я могу остановить
землю на орбите.
Я причина того, что
голубые автомобили
вдаль мчатся.

Я могу уменьшаться
и становиться невидимым.
Я могу увеличиваться
и становиться гигантом,
который достигать сможет
самые удаленные границы.

Я могу изменять
курс природы...

Среди лжи и обмана
Я живу скрывая раны
Прячусь от капканов
Убегаю от погонь
Но даже среди холодных утренних туманов
В моей душе всегда горит огонь.

Словно одинокая волчица
Среди людей и шума городов
Я одна, но душа моя стремится
Ввысь к вершинам облаков

Глубоко в моей душе есть то чем я живу
Мечты дыхание словно наяву
Мечта способна возродить тебя из пепла
И вознести выше к небесам
Всё будет так как ты захочешь
Если веришь в это сам!

дьявольский orange закатного шара
рдеет над ухом огненной сферой,
раненой ласточкой бьется кривая
горизонтальной дали; примерно

на расстоянии – дланью подать –
тёмное море, волны-сирены,
тенью сиреневой пенная рать,
гребней сапфировых рваные вены.

месяц заточенный режет равнин
облачно-карих, небесно-дремучих,
сумрак прожаренный, и исполин
влажный утёс отливается тучей.

бег сатанинский плеяд и пожар
кедров кудрявых; с аллей-одиночек,
в алых следах поцелуев, скрижаль –
течь...

в тени моей печали
сидит паук июня,
плетёт слезу рассвета…
уйти бы на покой,
в келейность зорь лесных –
но не всегда, уйдя,
уходим мы навек…

волной свинцово-лунной
в туманное стекло
бросает утро ветер…
а за стеклом притих,
иконою безмолвной,
открывший глубину
своих пурпурных ран,
чуть сгорбленный рассвет…

в лучах его волос,
в последней тишине
его горячих губ –
застыло пробужденье…
и ветер на окне,
и лёгкий запах роз,
и утренней звезды
разлившаяся ртуть –
всё падает на...

И верится...
Что луна принесёт счастье,
А солнце будет лишь утренним светом...

Ласкает майский ветер душу.
Росою утренней туман раскинулся.
Этот покой нельзя нарушить.

По белым камням Души
мы поднимаемся в нашу Страну.
Нас обдает розовый тон ее,
Чистота ее вод хрустальных,
радость ласковых животных,
яркость оперения дивных птиц.
Это Страна Друзей.
Язык сердца – пропуск в нее.
Чистота Любви – суть жизни на ней.
Только утонченные цветы земли
отдаленно напоминают ее.
Нет слов, чтобы выразить высокую сущность ее.
Ослепительное сияние ровно на ней.
Венерой Страну зовут, Вестой,
Светом утренней Звезды.
Она встает в центр нашей галактики
и задает...

Принёс учитель листик белый,
Лишь кляксы след, увы…
Ответьте, кто-нибудь, мне смело --
Что видите здесь вы?

Из опоздавших на урок,
Сказал, что там медведь.
Скопленье туч, другой же смог
В той кляксе углядеть…

Цветок на утреннем лугу,
Дитя с улыбкой милой…
И танец в снежную пургу,
И, даже… крокодила…

Подумал вдруг учитель с грустью --
Всех помысел, конечно, чист,
Фантазии богатство – пусть так!..
Не видят, жалко, белый лист!

Но за ответы...

Расцвело, расцвели, расцвела,
Зори красят туманы прохлады.
Где бы ты милая не была,
Ты услышишь весны серенады.

Расцвели, расцвела, расцвело,
Мое сердце горячее бьется.
Где бы ты милая не была,
Наше счастье в едино сольется.

Расцвела, расцвело, расцвели,
Все сады наших грез и мечтаний.
Позови, позови, позови,
Наших утренних слов восклицания;

Только ты, только ты, только ты...