Уставать

Вечерних красок мало для заката -
Расходовал их день, не уставая.
Всё лучшее кончается когда-то,
Не сразу это, правда, признавая.

Стирает ночь последние надежды.
Горят огни, тепла не отдавая.
Не быть такими нам, как были прежде,
За временем сейчас не успеваем.

Холодный воздух остужает город,
И стук шагов от стен не отдаётся.
Кто ищет веру, тот находит повод,
Куда идти и где восходит солнце.

Мосты сведут и будет переправа,
Соединять дороги - это важно.
И даже если мы с тобой...

Вчерашний день- день мною позабытый
Вчерашний день- иллюзия, игра,
Вчерашний день, где я лежу убитый,
Уставившийся в неба облака
Вчерашний день - ушедшая тревога
Вчерашний день- забытая тоска.
И новый день, где только доска гроба
Ждет вбития последнего гвоздя...
Тот день ушел - и он- не возвратится-
И новый день ушел, став вдруг вчерашним днем-
И будем вечно помнить мы о нем.
Пока вдруг не придет пора забыться
И раствориться...
В пустоте...

Нам хватит дня, чтоб спрятаться в лесах...
Нам хватит ночи, чтобы было поздно...
Костёр пылающий заменит с неба звёзды,
порывы ветра сгонят с сердца прах...

Жемчужиной-женой вольётся в душу страх,
немногословен он, неприкословен тоже...
Летающие я, мы - Маргариты в снах,
ракеты с содранною кожей...

Мы можем сложно пережить возможное,
играя в детство волосами кукол...
Неосторожно жжёт, укрыв рогожей
сомнений, мнений, чуткости наука...

Уставив взгляд, как гвоздь на...

Кристально чистый ручеёк,
сам пробивал себе дорогу,
стремился влиться он в поток,
поблескивая сквозь тревогу.

Все было на его пути,
то корень дерева, то камень,
но смог но до конца пройти,
преодолел и лед, и пламень.

Купало солнце в нем лучи,
и птицы, мимо пролетая,
желали счастья на пути,
спешил он, бликами играя.

Журчание, как детский смех,
вокруг природы ликование...
Ну, что мне нужно больше всех?
Зачем мне муки и страданье.

А ручеек бежал себе,
от счастья петь не...

Южных странствий ясны звёзды,
Да заблудшего не греют.
Снова распри штормов грозных
Позабавят ворожею.
Вновь зовёт к себе Каллисто.
Слёзы плакальщиц обманны.
Проскитался я полжизни –
Чтоб разыскать небесной манны.

Киносура манит к дому –
Мой ориентир полярный,
К белокурой в ночь по шторму
Поведёт нить звёзд янтарных.
Заскучал я по берёзкам,
Снятся девушки-славянки.
На чужбине спится жёстко,
Да и будто жизнь с изнанки.

Припев:
Странствий ветер шалый –
Счастье с горем...

На берегу морском, Уродство
Вдруг повстречало Красоту.
Такого рода "инородство",
Свело лишь — искупаться тут!

Едва с себя одежды сняли,
Отдались ласковым волнам.
Плескаться, плыть не уставали,
Взрывались брызги тут и там…

Уродство на берег вернулось.
И облачилось не в своё.
Ему плевать, что будут думать.
На то — уродства бытиё!

Никак того не ожидала.
Хоть, огорчило Красоту,
Но тем, что на брегу осталось,
Прикрыть сумела наготу.

С тех пор, (не ведая причины)
И принимают...

Стоит человек, обычный прохожий.
Стоит и не знает как дальше идти.
Он будто лишился и веры и кожи,
Он будто забыл о своем пути.
Ему даже больно стоять и не падать,

И больше не страшно сгорать или ждать.
Он больше не может смеяться и плакать,
Он больше не может собой управлять.

Стоит человек, без людского безумья
Уставив свой взгляд в неземной потолок.
Как голой рукой собирается в улей,
Он чувствует мир, но не этот, а тот.
Стоит и не верит безумному морю,
Он раньше любил, или...

Та, материнская рука,
что часто била - не ласкала.
Не жалко было ей шлепка,
и слов хороших было мало...

Гнобить зелёненький росток,
и оскорблять не уставала...
Обидных слов гнилой поток,
которым детку поливала...

Он в сердце зародил болезнь,
"ты хуже всех", что называлась...
И на корню срубил ту песнь,
что только-только начиналась...

Мать в детке видела отца,
и принадлежность к его крови...
И ненавидя "подлеца",
к ней относилась всё суровей...

В той затаилась пустота...

Господи-господи, святой и правый,
В мире Твоём, всё давно вверх тормашкой.
Что, ж не найдёшь, Ты на Зло в нём управы?
Аль хорошо Тебе, коли нам тяжко?!

Господи-господи, святой и правый,
Глянь вниз на нас — обезумел мир сей!!!
Люди воюют за деньги и славу,
И в них осталось, так мало людей.

Господи-господи, святой и правый,
Что ж устранился, от дел Ты Земных?
В поле некошенном, в пояс уж травы,
Пахарь в солдатах, не скосит он их.

Господи-господи, святой и правый,
В мире людей...

Как ребенок живу с мечтами...
Не далече хоть до сорока...
До улыбки наивный местами...
За уверенностью мужика...

Жизнь не раз пинала и била...
Я душою не очерствел...
А потом неизвестная сила...
Поднимала и я летел...

Я летел расправляя крылья...
Улыбаясь солнцу, луне...
Пока их не ломали снова...
Исполняя танец на мне...

Топоча по душе ногами...
Оставляя грязи следы...
С кучей мусора сердце мешали...
Веселясь при виде беды...

И порою хотелось в петлю...
Трудно было...