Устал

Милый мой, сильно тебя я люблю,
Что ж ты не спишь, мой любимый?
Дай поцелую я щёчку твою,
Спи этой ночью ты зимней.
Пусть я приду к тебе в сказочных снах,
С нежностью, лаской утешу,
Со сладкой улыбкой скажу на устах,
Как я люблю и изнежу.

Ангел, три года хранивший меня,
Вознесся в лучах и огне,
Но жду терпеливо сладчайшего дня,
Когда он вернется ко мне.

Как щеки запали, бескровны уста,
Лица не узнать моего;
Ведь я не прекрасная больше, не та,
Что песней смутила его.

Давно на земле ничего не боюсь,
Прощальные помня слова.
Я в ноги ему, как войдет, поклонюсь,
А прежде кивала едва.

Когда касаешься любимых, сладких уст
губами и срываешь нежность с них,
когда пылает сердце, словно куст
рябины, страстью, в тот же миг

не понимая ясно Божий дар,
ужо страдаешь от любовных чар.

Пленительная нежность её уст,
Уносит в сны любви и воспоминаий,
Где очи открываются ,чтоб вернуться
В неизвестность:
Туда где светиться невесомая дымка,
И тонкая пелена облоков.
Туда где плачит небо,
Громовыми слезами её.
Там где беззответность рождается
Отсутствием сознания его.
Туда где ничто ни проходит бесследно,
В картине судьбы.
Туда где серость печального пейзажа
Угнетает и усыпяет,пленника людского рода.

И ты, и я,мы оба
В ту ночь сошли с ума.
В окно луна светила
И вьюжила зима.
Как страстны поцелуи.
Чуть слышен шепот уст.
С безумной той минуты
Мир без тебя стал пуст

Мы встретились с тобой в онлайне
и я печатал между строк:
"ЛЮБЛЮ, ЦЕЛУЮ, ОБНИМАЮ*
тебя, блистающий** цветок".

В ответ смеялась ты по-детски,
а я смущался и краснел,
читая смайлики и рецки,
но почему-то был не смел.

В ту ночь я глаз твоих не видел,
не знал движенья нежных уст,
но образ твой в среде эфира
дарил избыток свежих чувств.

Фаина, попрошу терпенья,
осталось дописать чуть-чуть,
ты - поэтесса без сомненья
и видишь всех явлений суть,

а я, пока что подмастерье...

Я храню тебя, Нотр-дамский собор
И сплетенье колений вплетаю в узор
Но не криком, ни словом, молчанье приму
И тебя не отдам, никому никому.

А под шорох и шепот заснеженных вех
Там, где судьбы вломились устами у всех
Я тебя никогда не приму, не прощу
Отойди, отойди, отойди в старину.

Когда бы я безгрешен был,
Когда бы ты была чиста –
Тогда угас бы прежний пыл,
И стали хладными уста.

Ночь опьяняет, утро льнёт.
Как гнёт на душу – неизвестность.
Попеременно жар и лёд.
Возможно, больно, но не пресно.

Застольный гомон, смех гостей…
Всё ищем, с каждым днём нежнее,
Ты – на спине следы ногтей,
А я – чужой засос на шее.

На удивление – живём!
Ревнуем тайно, беспричинно:
- Кто и когда? И кто на ком?..
Смешные.
...................... Женщина...

В бокале в полусогнутых перстах
И алой земляникой на устах
Искусное творенье винодела -
Вино младое сорта изабелла!



© Copyright: Семен Хмелевской

Песнь забытая, странник усталый
По пустыне уныло бредёт.
До колодца ещё путь не малый,
Но нет сил, и сейчас упадёт.

Жажда мучает, губы засохли.
Влаги нужен холодный глоток.
Но святые все будто оглохли.
Только зной, неба синь и песок.

Вдруг наполнился парус мечтаний.
По барханам, как пава, плывёт
Чудо-женщина томных желаний,
И бурдюк по ноге её бьёт.

- Несравненная, дай мне напиться.
Пусть уста мои к влаге прильнут.
- Не получишь ты, милый, водицы.
В таком месте и то...