Уста твои

Люблю тебя. Люблю твой голос я.
Люблю твои глаза, улыбку и уста.
Люблю твою походку, стан чудесный,
Люблю тебя, мой друг прелестный.

Любовь моя, как песня соловья
Летит к душе твоей, жалеючи тебя.
И крепкий поцелуй, теплый взгляд
Стуком сердца возвращаются назад.

Жалею я. Жалею я тебя всегда.
Жалею, когда на щеке течёт слеза,
Жалею в час нечаянного огорчения,
Жалею в миг любви прикосновения.

Жалеешь ты. Как в трели соловья,
Мелодия идёт от сердца до меня.
И крепкий поцелуй...

Так близко ты, и что-то шевельнулось,
Ещё мгновенье - и уста сольются.
Я от тебя поспешно отвернулась,
И поняла, былому не вернуться.

И та волна, что пробежала шалой,
И на мгновенье сердце опалила,
Запала прямо в душу льдинкой малой,
Комочком жёстким, горечью застыла.



© Copyright: Наталья Костянова, 2010
Свидетельство о публикации №11006217967

Живу средь шумного народа,
Его я называю сброд.
Ты душу красками природа,
Покоишь мне, который год.

Но сердце всё ж на части рвётся,
Нет сил, взирать на страх людской.
За них мне стыдно, слёзы льются
В душе печальной и простой.

А в них нет чувства и живого,
Хотят весь мир к рукам прибрать.
И брата, и отца родного,
За грош готовы их продать.

Они прекрасного не видят,
Любви, увы, им не понять.
В их силах только лишь обидеть,
Поэту в душу наплевать.

Но пусть живут они в...

Ты хороша в лучах заката!
Вместо перины сена стог.
Среди земного аромата,
Встал Купидон у моих ног.

Глаза твои в сети манили.
Уста тянули, как магнит.
Слова о многом говорили,
А дрожью тела был добит.

Когда восход луны прекрасен,
Влечёт взаимности порыв,
Цветок любви так сладострастен.
Каждый поймёт, его открыв.

Иисуса между тем к Пилату
Поутру в узах привели,
Поскольку смертную расплату
Исполнить сами не могли.

К тому жена сказать послала,
Когда он сел судить Его:
"Во сне я много пострадала
За Арестанта твоего.

Толпы не слушай оголтелой,
Внемли прошенью моему:
Худого ничего не делай
Правдоучителю Тому".

Тогда Пилат сказал Иисусу:
"Так что ж, Ты Иудейский царь?
Мне не нужна сия обуза:
Когда б Ты просто был главарь

Бандитской шайки, я имел бы,
Что в деле этом применить,
Но...

Пусть одежды мои изношены,
Пусть истоптана обувь моя,
Зато сердце моё псам не брошено,
Зато острыми стали уста.

Обделённые счастьем рабы капитала
тащат скорбно окованный крест.
На толпе он лежит. Жизнь в очах их сверкала,
но затухли, как степи окрест.

Буруны. Солончак. Ветер веет, гуляет,
обжигает, уста пепелит.
Обделённые счастьем, их воля слагает
силу общую, степь шевелит.

Крест не бросить. Пусть каждый ослабший рыдает,
причитает, голов не поднять.
Давят шпалы, и каждый несчастный страдает,
во страданиях их благодать.

По дороге торёной, крестом усмирённой
следом гордо плывут барчуки...

Возьми, поэт, перо, возьми листок бумаги.
Чернильницу открой и начинай писать.
Пиши, поэт, пиши, чтоб люди понимали,
Себя в твоем письме смогли бы увидать.

Пиши, поэт, пером, пиши, поэт, слезами.
Пиши, поэт, душой и сердцем напиши.
Уста не открывай, поймут пусть люди сами,
Что ты хотел сказать к душе и от души.

Пиши, поэт, пиши, чтоб людям было легче
Себя найти в других, других найти в себе.
Пиши, поэт, пиши, чтоб сердце стало крепче,
Когда тепло найдет в услышавшей душе.

Пиши...

Я б души богохульников потряс,
Когда бы было сердце в них живое!
В краю, что в злом неверии погряз,
Дорога к Богу поросла травою.

Стараниями лживых гордецов
Все двери к благочестию забиты,
И подвиги святителей-отцов
Поруганы, растоптаны, забыты.

Настал моей Отчизны судный час,
Когда бандит с предателем и вором
С родной земли вытравливают нас
И подгоняют смертным приговором!

Владыка ада, сверженный с Небес!
И ты един в трёх лицах, только – МЕРЗКИХ.
Ты для того злодеям в души...

Чуть тронь меня,
Укрась словами,
Дай пыл огня,
Сожги губами!
Брось жаркий взгляд,
Ласкай руками.
Весны наряд
Раскинь над нами.
Отдай мне "персть",
Душою слейся.
Ведь счастье есть!
Ты им налейся.
Вздымают па
На поднебесье,
Поют уста
Истомы песню.
Желаний час
Дум окрылённых.
Сердечный вальс
Мечты влюблённых.