Усмешкою лицо искажено

Никого ни о чем не проси,
просто все наступает в свой срок,
По тропе по твоей не пройти -
Ты один это сделал и смог.

Никого ни о чем не проси,
Пусть в тумане забытых миров
И сгоревшие звезды светить
Будут тем, кто спокойно прошел

И не ждал ни подарков судьбы,
Не боялся жестоких утрат,
Никого ни о чем не проси,
Ты прекрасен и ты леопард.

Пусть шакалы иначе живут,
Пусть зароются в землю кроты,
Но они никогда не поймут,
Как ты выжил , у той высоты,

Где скулили и рысь и...

Они встречалися охотно, один - с мольбертом и терьером,
В саду своём писал полотна. Другой был бедным инженером.
Больших высот достиг художник, легко картины раскупались,
Его богатства, преумножив, в музеях лучших выставлялись.
Раз инженер, с главой поникшей, их разговором не утешась,
Сказал: «Устал от жизни нищей! Верёвку дай, пойду повешусь!»
«Достала эта безнадёга, жена ушла, в жилище пусто,
Одна, мне видимо, дорога, всё захлестнуть петлёй искусно».
Внезапно друг его покинул, затем...

И снова разошлась земля...
Качнулись горы, взмыли птицы...
Смывали волны города...
И в небе выросли зарницы...

Смотрел с усмешкой сатана...
Печальный взгляд послал творец...
Кивнул оракул, не спеша...
Куда спешить? Всему конец...

Открыла мумия глаза,
Гробницу стоном наполняя...
Пришёл в движенье календарь..
Составленный шаманом Майя...

Планеты стали в стройный ряд...
Взметнулись души, как огни...
Творец, вздохнув, замесит глину -
Лепить Адама для Земли...

Я в тишине безмолвных ожиданий,
Я на дне внутриутробного страданья,
Которым выстрелю в твоё ядро,
В жертвенное сердце, прямиком в него.
С ним так сладок плен невидимых узлов
От краёв холОдности моей
До конца твоих смертельных снов,
Где умоляя закричишь: убей...
Усмешкой страстно - плотоядной сразу
Я на это отзовусь глядЯ
Холодной сталью с красным глазом,
За круг Ада твоё тело унося.
Но нет, глаза пугливые открой,
Смотри в меня, ищи спасенья.
Да, о, моя цель, о, мой "герой",
Твой...

Играл с судьбой в орёл и решку,
Кидал монету и ловил.
И проиграв, судьбы усмешку,
За дерзость нрава получил.

Судьба обманчива и лжива,
Опять задул в ней ветер свежий.
Сердита правда, ложь красива,
Врёт случай, подарив надежду.

Ведь случай подлый и коварный,
Подножку ставя, толкнёт сзади,
Судьбы посланник своенравный,
То изобьёт, а то погладит.

И мы не знаем утром рано,
Что день готовит нам опять:
В удачу вера вновь обманет,
Иль правдой сможет для нас стать.

В орёл и решку...

Я тренируюсь:
Трудно быть Богом.
Жизни — на карту,
Смерть — на сукно.
Вечности повесть —
Вздохом и слогом,
Сном и инфарктом —
Время в окно.

Люди как пешки,
Люди как черви,
Люди как блохи:
Пламенный шок.
С тенью усмешки —
Первый из первых, —
Выбросив Плохо
И Хорошо.

Нити от пальцев
Тянутся к глоткам,
Тянутся к горлу,
Тянут на дно.
Челюсти танцы,
Голоса жёсткость,
Глаз моих свёрла,
Плаха — ладонь.

Мерзкое стадо:
Глупые толпы.
Им бы — от века, —
Им бы — всю жизнь...

Займусь гимнастикой души
Налью стакан ядреной водки
Себе скажу, куда спешить
Заслышав грусти старой нотки

Пройдусь по снегу босиком
Замерзну, улыбнусь на миг
И незаметно, мотыльком
Уйду от склоки и интриг

Перебешусь в рассветной спешке
Перекрещусь в кромешной тьме
Врагу дам в морду за усмешки
А он, быть может сдачи мне

Полезу в горы я от скуки
Да так, чтоб на вершине быть
И с ветром сгинут мои муки...
Воскликну – как прекрасно жить!

На вечер чая, да с малиной…
Уснут у...

К тебе протянута рука
И ты спешишь, скользя по краю,
Себе внушая: Я всё знаю!!!
И балансируя слегка.

Там впереди за горизонтом
Надежды тихий островок,
Там кто-то очень одинок
И ты летишь к нему экспромтом.

Под солнцем плавно тает воск
И крыльев пёрышки кружатся,
Они не раз ещё приснятся
Тому, кто очень одинок.

Там где-то очень высоко
Кривят в усмешке губы боги.
Им не понять твои тревоги,
Тебя понять им нелегко.

И вот поставлено пари,
А перья будто снег...

Я с тобой!.. Расколем небес скорлупку
Сапогами, блестящими в свете солнца!
Вырвем когтями усмешки хрупкие,
Бросая сердца в колодцы!

Протопчемся, за собой оставляя пустыню,
Печатая шаг кровавыми пятнами,
И в пламени смерти вовек не остынет
Тропа возвращенья обратно.

Я помню иней цветов на пальцах
и радугу первой усмешки
сентябрьских рощ.

Лето, что мы схоронили
в сердце озерной памяти,
оно будет ждать нас
на следующей
остановке,

оно будет петь нам
метелью листвы
под ногами,
как непреходящий ветер.

Уснет шелкопрядный прилив
бирюзы и шафрана,
фужеры наполнив дождем
в плеяде остывших рек,

тенью скользнет
под сырую кожу луны
изумрудный пепел –
вальс мотыльковый парковых склепов.

Бескровная влага
небесной росы
утолит
свою жажду...