Ускользающее знание

Спит Янчжоу в молочном тумане
Подморозило инеем двор….
Как в наивном забытом романе
Я с собою веду разговор.

Шелестит за оконною рамой
Залетевший как будто прибой,
Это ветер шумит меж домами,
То дыханье твое за спиной.

Я себе не рискую признаться,
Как хочу в ускользающем сне,
Не тревожа тихонько прижаться…
нежно так прикоснуться к тебе.

Это глупости, утренний трепет
Это мыслей не тех череда.
Я себе не прощу этот лепет
И…. невысказанные слова.

Аромат имбиря и корицы...

Жизнь – это маленький промежуток в океане небытия.
Страх рождения и страх смерти – две пограничные точки.
Жизненный опыт, лишь малая толика замысла.
Но, как трудно поймать мгновение, вот это, данное,
когда прошлое – только серия интерпретаций, а будущее –
шорох прогнозов, мгновение, созерцающее само себя,
называемое настоящим, прожить его, вчувствоваться каждой клеткой, кусочком
дышащего осознания, как трудно справиться
с ускользающим электрическим скатом мысли, многогранностью...

Теперь ты знаешь, здесь я не одна –
со мною дождь, переходящий в вечер.
Моей любви болезненная дрожь
торопится обнять меня за плечи.

Я не одна – со мной моя печаль
разлук с тобой и ломаное небо,
твой серый зонт, которому так жаль,
что он однажды нас невольно предал

в прихожей пролежавши целый день.
Мы помирились, я и он теперь
почти что закадычные друзья.
Конечно, жаль – ты выбрал не меня.

Она милей. Мне скоро тридцать восемь.
А за душой лишь глупые стихи
и юность...

Полынь рта, снег волос, ветер пальцев,
заплаканные солнцем глаза младенца, пустыня глаз мудреца.
В скупой, дребезжащей серостью осенней системе координат,
наскребаю сведенную сталь струны в окне уходящего поезда света.
Кричащие кошки, где-то рядом, их металлического скрипа когтей
ищет глиняная дощечка души.
Стреляю метафизической скукой волхва в каменное сердце ноября,
в вырванные волосы светила, в слепоту небесного ока,
в охрипшие связки ворон на проводах ветра.
В невзрачном небе...

Влажные от любви волосы
на обнаженном метафорами мясе повседневности.
Если ты ничего не поймешь, то знай –
что слова, тоже чувствуют боль и нежность,
но по-своему.
Наши рощи пьяны от стрекоз и пыльцы грехопадения.
Нитевидное солнце на крыльях бабочки – ее печаль.
Сердцебиение безутешности –
та же надежда. Веришь?
И в конце, нас ожидает прекрасный сон,
но она,
верит в перерождения.
Ночь в саду обливается маслом луны,
ускользающая, как и все слова, что я подарил ей,
как чернильный...

Минус двадцать по Цельсию,
у сугроба пригрелась тощая псина,
верно, творит молитву собачьему богу, вести
о лете блошином ловит ушами длинными,
рваными, раненной лапой дёргает
синеватый, оледенелый воздух –
чем-то родным веет в чём-то убогом –
все мы под богом, а у него – слёзы
с седых страниц, по морщинам тёплым,
там есть и море, и зимний закат, и пепел пустыни.
Дерево, кадром оконным встало, как вкопанное,
дерево жизни мёртвой скульптурой инея.
Минус двадцать по Цельсию,
на книжной...

В потоках ускользающего бытия,
В истаяньи последних оболочек,
Лишь лик спасительный Огня
Нас примиряет с формой,
В которой дух наш кровоточит.
Одновременно строг и ласков лик Огня.
Ведет путями Внутренней нас жизни,
Надмирный правит где закон свободы.
Где градус чувств иной
И поверяется лишь светом мысли
И звука чистотой.
Ведет по внутренним души нас коридорам,
По анфиладам Космоса,
Где сердца свет реальность создает,
Прозрачную ваяя форму.
Где каждый для себя – дух-Прометей.
В...

"Слава", "славяне" –
Какие слова!
Что сохранила
Людская молва?!
Славу свою добывали
в боях,
Дрались наславу,
Забывши про страх.
Все растеряли,
И славы той дух
Даже в глазах у народа
потух.
Чувство былое
Куда-то ушло,
Гримасы лишь видно
Сквозь время-стекло …
Где наша сила,
Державная власть?
Все поглотила
Коммерции страсть!
И странный, надменный
Двуглавый орел
К нам повернуться
Даже не счел.
Смотрит на Запад
Одна голова:
Там нас не любят,
Излишни слова.
Оком другим...

Множество дел означает отсутствие Дела.
Быть молодым означает остаться таким навсегда.
Жизнь пролетает и кажется лебедью белой,
Счастье и горе на ней не оставят следа.

Ты не удержишь годов ускользающих нити.
Но, молодым оставаясь в мелькании лет,
Солнце твое пребывает все время в зените,
Все впереди – огорченья и радость побед.

Пусть ты не станешь мудрее, и в зрелые годы,
Радость успеха твоих не отметит седин,
Ты, ведь, и так уж, своей утешенье природы.
Ты, ведь, и так уж, себе...

Зачатый в утробе неведения, выношенный на руках самообмана,
в заблуждении, черпающий оправдание собственной жизни,
и согревающий эфемерную мысль мнимого превосходства,
лилия грудничковой мудрости, уже полная самолюбования,
стыдливо пробивающаяся сквозь мутную воду царственной лжи,
твоя истина, хранящая девственность от посторонних глаз это –

философ, боготворящий стены родного храма,
поэт, снимающий шляпу перед выпивкой, женщинами,
втягивающий в прокуренные лёгкие
бездомный...