Уронили мишку на пол

У подножья крутой горы
вороной остановит бег,
плечи скал как мечи остры,
но не тает под Солнцем снег,
вороной побелел как мел,
в гору выедет белый конь,
только тем, кто как голубь бел
не грозит золотой огонь,
размыкаю я грозный круг
и летят надо мной, летят
белый голубь, мой добрый друг,
черный ворон, мой древний брат.

У обрыва с высоких скал
Белый конь остановит шаг,
стрелы света слетят в провал,
но не тает подземный мрак,
оттрубит золотистый горн,
путы тьмы разомкнуть...

Оказавшись в осеннем лесу,
Черно-бурую встретив лису,
Меж кустов и ветвей приклонившись, увидеть росу.

Между сучьев и серых камней
Выбрать место, где тень подлинней,
Там, где мох шелковистее длинных теней.

Среди светлых и тёмных стволов
Мыслью-молнией рыжей без слов
Обожжёт диким взглядом шишига - ничейный улов.

Лес кругом! - словно птица кружит,
То на ветке сидит-ворожит,
То одарит пером, то вопросом листву ворошит.

"Отчего не смеёшься, как я?"
"Я заслушался смехом ручья...

Я тихо таю в четырех стенах одиночества.
Нет обид, нет сор и предательства.
Развернуть бы обертки фальшивые,
В них запряталась грусть-обманщица.
Уронить бы все маски игривые,
Вырываюсь до нервного всхрипа.
Виновата дождливая осень,
Как и мне, ей грустно до всхлипа...

На остановке возле сквера,
напротив шумного вокзала,
собака... брошена, наверное,
или хозяев потеряла.
Берет с ладони осторожно
все, что дадут; благодарит!
В глаза смотреть ей невозможно...
Приняв отсутствующий вид,
все ждут, когда она исчезнет -
ведь с глаз долой, из сердца - вон?
Густая шерсть уже облезла,
и бок до кожи опален.
Лежит под лавкой, что-то гложет -
то кость какую-то, то прут.
За всяким увязаться может
в надежде, что ее возьмут!
Но...возвращается...

Тень лица ее тихо коснется
Взгляд ее растворят зеркала
И рубиновым светом ворвется
Тонкий луч из немого окна

Лишних слов никогда не уронит
Только речи ее горячи
Ну а если живое затронут
Раскаленная зноем кричит

И по коже упругой спускаясь
Погружается в бархатный мрак
Тень с лица ее, с ночью сливаясь
Уже в пору разбить зеркала

Только вот ты уже попадаешь
В плен ее распрастернутых рук
Изнутри словно свечка сгораешь
От ее незатейлевых мук

Что мне тело твое - пусть сгорает...

Мы смотрим в мир с унылым умиленьем
И праздность тел приносит праздность душ.
Здесь каждый первый жаждет с вожделеньем,
От жизни взять большой и жирный куш.

Здесь каждый путь, что с точностью измерен
Ведет, порой, неведомо куда.
Здесь каждый первый с точностью уверен
В бессмысленности честного труда

В любви к стране, признаясь перед Богом,
Врагам своим не могут дать отпор.
Здесь помогают сирым и убогим,
Но не уронят на ногу топор.

Здесь, рассуждая о живой природе,
Вдыхают пыль...

Мои мысли, - это табу,
Мои чувства, - это запрет
От себя я сама бегу,
Слыша "да..." вместо твердого "нет!".
Уронила весь мир, так случилось,
Наклонила чужой небосклон,
В этой жизни летать научилась,
Вот бы только парить смог и он!
Но увы, крыльев нет безупречных,
А любовь навсегда здесь запретом,
Но запрет мой, клянуся, навечно,
И благодарю тебя я за это.

Всем сёстрам – по серьгам. Равенства нет.
Одним – интернат, а другим – Интернет.
Ты – мелкий воришка? Ступай-ка на нары!
Вы – крупный хапуга? Вперёд, на Канары!
Кому-то закусывать чёрной икоркой,
Кому-то есть тюрю да с чёрствою коркой.
Рождаются люди не равными – разными,
Святыми, бандитами, ракообразными.
В том – больше таланта.
В том – меньше добра.
А в той – плутовства и кокетства игра.
От Бога есть свет, а от дьявола – тьма.
Кораблик судьбы попадает в шторма.
Всё это понятно...

Над речкой небо занялось закатом,
В его огне сгорают облака,
И словно перламутром и агатом,
Блестит под небом сонная река.

Последний блик в её пучине тонет,
Вода твердеет скользкой чернотой,
В ту черноту ночь звёздочку уронит,
И диск Луны пурпурно-золотой.

Через зенит другое ляжет русло –
Великая молочная река,
И на душе торжественно и грустно,
И суета дневная далека.

Всё тишиною и покоем дышит,
И Млечный путь, и зеркало реки,
Лишь на воде случайные круги,
Да бархат ночи...

Волною странною накрыло,
По телу пробежала дрожь.
Но ты меня вновь остудила,
Сказав: « Пожалуйста, не трожь»!

Тебе перечить бесполезно,
Я для тебя на все готов.
Но воздержание так вредно,
Пойми, что я несчастлив вновь.

Стараюсь я пока держаться,
Хоть потерял покой и сон.
Твоя методика признаться,
Наносит мне большой урон.

Все понимаю, по Фэн - Шую,
Мы спим отдельно целый год.
Я по тебе, увы, тоскую,
Свиданья жду, как идиот.

Волною странною накрыло,
По телу пробежала...