Упрямо

В комнате пахнет ссорой, в комнате пахнет слезами
давящим комом в горле и напряженными влажными глазами
не уставая ругаться, в ссоре менялись местами
мы медленно убивали друг друга
ссора длилась часами.
крики глушили разум
как тело сжимает экстазом
впитывая сердцем гневные фразы
слез не ведая ни разу
мы пытались найти чем мы дышим
я пыталась понять что ты слышишь
вспоминала даже что снилось
порой не вслушиваясь в речи
от простых твоих фраз бесилась
скидывая обвинения...

"Не разрешай ему
Владеть твоей судьбой!"
Вдруг вскрикнула подруга сгоряча
И ты в уныние начинаешь затухать
Как догорающая в темноте свеча

Так тихо в комнате в своей всплакнув
Ты не позволишь сумраку ночей
Раставить сети для тебя замкнув
Тот дерзкий круг усталых палачей

Ты не одна он помнит о тебе
Он знает,то что ты грустишь одна
Но ты ведь кошка по своей судьбе
И замечала это же сама.

Он вновь пытается тебе писать,
Но вспоминая твой упрямый нрав
Наверное ещё будет долго...

Бабочки крыльев взмах –
Всего лишь мгновение! Но как умудряешься ты
Заключить в себе Вечность?
*****
Просто весна –
От неё не укрыться. Пляшет босая
По лужам из первого ливня.
*****
Пусть всё уйдёт: я ступаю
По новой дороге! Только лишь неба ширь
И ласточек звонкий призыв!
05.04.11


Прописные истины

Всему своё время; ты знаешь это.
В своё время - зима, в своё время – лето.
Есть час – ненавидеть, есть час - любить,
Есть день – меняться, есть день – застыть.

Прекрасна...

Ангел крылья мощно расправляя, оттолкнулся от Земли.
Воздух рассекая,
В высь стремительно летит.
Выше и выше.
Лишь воздуха свист.
Сквозь пушистой влаги объявшей,
Прозрачно плывущих в синеве облаках.
В свободе полёта крыльев рождается взмах.
Ангел Играет,
С ветром вливаясь в его направления,
Вихрем в вершине крутясь.
Раскрыты глаза устремленные к солнцу.
Взмах...
Закрывает глаза,
Чувствуя телом Свет Атмосферы, от солнца идущий,
Наполнившись им изнутри, как звёзды светясь...

Зажав руками крест нательный,
Смотря на землю вдалеке.
Я умирал зарёй рассветной,
Ежесекундно, налегке.
Срываясь вниз, снискавши славу,
Грозясь неведомым врагам,
И пил я сладкую отраву,
Что каждый день дают и вам...
Уберегая недостойных,
От страсти адской, но земной,
Я видел падших и безвольных,
Нашедших в страсти той покой.
Я видел сильных и убогих,
Я видел честных и лжецов.
Упрямых, искренних и строгих.
Сынов рожденье, смерть отцов...
Я видел...

Они гуляли мило по краю бережка.
Она его любила, а он – не знал пока,
а он любил другую, с соседнего села,
которая под вечер всегда его ждала.

Которая сидела под кованым замком,
за нею мать глядела, суров стерёг закон.
Единственную дочку, как око берегла.
Такая вот причина – из дальнего села.

Шуршит камыш над плесом, блестит огнём звезда.
За дальним чёрным лесом мерцает темнота.
Целует он другую, другой сердечно люб.
А девушка тоскует, а у него - уют.

Живое сердце просит...

Как слезы лепестки роняет вишня.
Фату невесты ветер разорвал.
И я сегодня в мае маюсь, лишний -
Украдена любовь и лишним стал.

Не пой мне песен соловей, не надо,
И звездной ночью не зови гулять,
Разлукою украдена отрада,
Украден карих глаз пьянящий взгляд.

А перед взором видится улыбка,
Из солнышек на волосах венок…
Нелепая, нелепая ошибка!
Я сам повинен в том, что одинок.

Без милой пусто в этом пестром мире,
И посерел цветущий вешний луг.
Лишь запахи духов твоих в квартире...

Дождь барабанит по стёклам промокшими пальцами.
Дождь не даёт мне покоя: он просит впустить.
Он облаками кудрявыми в небе упрямится,
Он золотыми огнями встаёт на пути.

Вечный покой! — не на этом ли копья поломаны?
Вечный покой не получат слезинки дождя.
Стрелами тонкими сыплются с облака молнии,
Тушью восхода ресницы себе подведя.

Утренний ветер — и звёзд озорные светильники
Тают на крыше небес, устремляются вдаль,
Ломятся в утренний воздух ладонями сильными,
Словно забыв, для...

России – нет. Жидами храмы
в семнадцатом осквернены.
Я знаю, русские – упрямы,
но здесь упрямства не важны.

История идёт по кругу,
да, своего ты убивал,
и жид тебе казался другом,
и гимн - интернационал.

Твой бог – Ульянов-Ленин вечно
на Красной площади лежит.
История, дама, бессердечно
веками дряблыми дрожит.

Подкрашена. Цветны румяна.
Прямая старческая спесь.
У развалившегося храма
твержу себе – Россия есть.

Татарин проезжает мимо,
ведёт на сдачу он бычка,
на ферме...

На правом берегу Днестра…
Где гряды скал раскинули объятия,
ласкает ветер изумрудные луга,
витая вольно в нежном аромате.

Чуть дальше, у подножья дивных гор,
угрюмый лес стоит зеленою стеною,
тут от малины алой пробудился бор,
и стаи птиц галдят веселою гурьбою.

Рябой закат стер красок наваждение,
умолкли птицы, тишиной окрашен цвет,
но вот раздался шорох и лесной тропинкой,
из чащи вышел сгорбленный годами дед.

На нем пиджак потертый, брюки в дырах,
и сапогам кирзовым...