Упавший листик

Ты уже никогда не узнаешь о том:
Как страдаю одна я в ночи.
Как потеряв аппетит и сон,
Я днем брежу о тебе…

Как впадая в уныние, острый нож
Нежно гладил тонкую кожу мою…
Ты подумал бы, что всё это лож…
Но только настоящие капли крови текли…

Не поймешь, мой глубокий вдох,
Когда утро стучится в окно.
Открываю я настежь его
Понимая, что его не быть уже могло…

Каждый шаг, каждый вздох,
Я тебе посвящала всегда,
А теперь в центре города
Я стою, как обнаженная одна…

Не увидишь...

Пригоршней в лицо бросает
Ветер снега рой колючий.
Грустные снежинки тают…
Где-то ждёт счастливый случай…

Притаился в подворотне
Или спрятался за дверью…
Выходи, мы тут, напротив,
Мы в тебя, ты знаешь, верим…

В подворотне зашуршало
Смятой старенькой газетой,
И к ногам моим пригнало
Листик… надпись «Этим летом…»

Греет душу твой восход,
Тлеет розовым рассветом.
Я шагаю, я утоп,
И спасён одним приветом.

Нас метелью осыпало,
Рвали плоть осколки льда.
Полынья уж замерзала,
Но любовь к тебе спасла.

Доброты крылатой веру
Я в груди своей хранил,
Что раскроют тучи сферу.
В созерцаньи чувства лил.

Но случилось, после грома, -
Ветер листик подхватил.
И уже ты вне глагола,
Что твой слух бы утолил.

Как луна, средь чёрна неба,
Ты загадочно проста.
Твоего я жду привета,
И...

Задержалось бабье лето,
Не спешит уйти.
Паутиной серебристой
Хочет оплести
Уходящие этюды
Кисти октября,
Где палитру обновляет
Поздняя заря.

Чтоб из памяти не стерлись,
В слякоть и в мороз
Расцветастый листик клена,
Золото берез.
В переливах и зарницах
Утонул закат...
Не уходит бабье лето,
Не спешит назад.

Торопитесь налюбиться,
Кто любить не смел.
Торопитесь повстречаться
Те, кто не успел.
В ожидании рассвета,
В ночь, при фонаре,
Обнимаюсь с бабьим летом
Я в чужом...

Положи ладонь на листик клёна
И послушай стук его сердечка,
Он сейчас ещё совсем зелёный,
Но, увы! – его весна не вечна.
Очень скоро пожелтеют листья,
Клён начнёт дарить свои подарки:
Жёлтый парусник в лесной кринице,
«Вертолётик» в летнем небе жарком.
А когда придут дожди лихие,
Застучат по крышам и окошкам,
Клён растратит нити золотые
И оправит серые одёжки.

Капелька за капелькой зазвенит капель
И уйдет за стужею бабушка-метель
Золотою сабелькой зазвенят ручьи
И денек весенний спросит нас – Вы чьи?

Солнышко с улыбкою отворит окно
Станет в светлой горнице сухо и тепло
И уйдут до осени злые холода
Травушка-муравушка проснется как всегда

Выйдешь ты по травушке, побегать босиком,
И кружиться будешь с весенним ветерком
Листики зеленые будут песню петь
И тогда, наверное, сможешь ты взлететь

Полетишь далеко ты над своей страной
И обнять...

Нитками лиловыми
вышита заря
над домами новыми,
возле пустыря.

По бульвару стелется
утренний туман.
Я срываю с деревца
листик-талисман.

Он спасёт от горестей,
мук, душевных ран,
угрызений совести –
этот талисман.

Я в Москву, как в женщину,
с юности влюблён.
Мы давно повенчаны.
Повенчал нас клён.

В Сиротском Приюте мучают кукол,
Кидают в камин и рвут их на части.
Дети познали азы сладострастья,–
Пичкают кошек горчицей и луком.

Старенький дворник сметает метелкой
Листики около ржавых ворот.
Капает дождик на тот мусорок,
Кровь вымывает… Ползут кривотолки.

Хихикают куклы. В отместку детишкам
Коварный плетут они заговор; втайне
Подсыпали яда в обеденный чайник
И динамита припрятали в книжки.

С линейкой меж парт идет воспитатель,
Щедро лупя дурачков по затылкам.
Затем в...

Нет, ничего не повториться,
И жизнь - земная благодать.
А ты мне продолжаешь сниться,
Как будто обещая ждать.

Придёшь, присядешь рядом с краю,
Подаришь нежный карий взгляд,
В котором просишь ты прощение
За годы боли и утрат...

Проснусь в поту - Какая дикость!
И встану, нервно закурю:
- Зачем же просишь ты прощение
За то, что я тебя люблю?

Ответа нет. В тиши уютной
Спит дочка и храпит жена.
Я, как один на белом свете,
Да вот, в окне ещё луна.

В её промозглом бледном свете...

Не танцуют листья в листопаде,
А прилипли листики к асфальту;
Тихий дождь шептал Упанишады,
Гром не забивал пенальти.

Мы под зонтиком одним с подружкой,
Нежненько беседуя, идем;
Я ее целую в щечку, в ушко,
Глазки загораются огнем.

Петербург вечерний – древний ящер,
Сам в себе бытийствует движеньем.
Увековечил в бронзе пращур
Свой порыв души, стремленье.

Ну а мы с моей сердешной
Вдрызг, как цуцики, продрогли.
Завернем тут на углу в кафешку,
И под столиком сплетаем ноги...