Упал

Твои руки, как крылья, легли за моею спиной,
И уютно сложились, чувствительно кожи касаясь,
Ты как будто играешь и я восхищён той игрой,
От неё будет след, но на это я не обижаюсь.

Ты глаза закрываешь, то вновь открываешь опять,
И ресницы пушистые нежно с моими столкнулись.
Твой пронзительный взгляд заставляет меня продолжать,
Не хочу, чтоб желания эти твои обманулись.

Вот лицо покраснело, дыхание стало быстрей,
Голова ходит в стороны, трудно ей остановиться.
И ещё твои руки мне в...

Пустота, окружённая мыслью…
Есть сосуд для безумных идей
Что б под плетью линчующих истин
Становиться сильней и мудрей

Кто любовь и огонь обвенчает?
Что б пылала на радость ветрам.
Пусть сияет – сердца выжигает
В мудрый пепел… Там Феникса храм

Новый храм. Чистоты и покоя
Храм сгоревших, но вечных сердец.
В одиночество дверь приоткроет
Проклинающий совесть мудрец

Строю храм, что бы встать на колени
И забыться, что был палачом
Ведь я строил его вместе с теми
Кто упал...

Меж засохших в снегу стебельков -
Кладбище снеговиков.

Без оград, без могил - так неловко;
От весёлой детской игры
Лишь подтаявшие шары,
Недогрызаная морковка.

Прилепились рябинки-глазки
Павшей "армии снега" из сказки,
У кого-то один глазок,
У кого-то наискосок
Ведро белый давит висок.

И "последних героев" немного
Устояло три с половиной,
Да и те инвалиды, видно;
Не судите их строго!

Словно памятник снегу из снега -
Полустаявший снеговик,
Кто упал, кто к другим приник...

Где реальность, где сон, где наитие,
Где застой, где шажок, где развитие,
Где упал, где взлетел, где замёрз, где оттаял,
Осознал свой предел, оторвался от правил.
Загорелся, завёлся, с надеждой спросил,
Не поверил, запутался и упустил...
И вдохнул, и вздохнул, и застыл – нету сил...
Осушил, отгрустил, отпустил...

Летит в небе-небушке, летит белым облаком,
Лёгкая, пушистая мечта-быль моя.
Ох летал в ней думою, удалым я соколом,
Но сломала крылья жизнь и упал вниз я.

Лёгкости уж нет былой — опыт грузом тяжким,
В нём дней бремя разных — добрых, скучных, злых.
Погрузнел и телом я — не вмещусь в рубашки,
Что на мне болтались — в юнных днях, младых.

Тяжёлей шагаю я, а во взгляде грусть на дне,
И в движеньях ловкости, нет уже былой.
И взлететь не хочется, уж давненько мне,
Жить хочу спокойною...

Цветов не стало, (вод) и зарева простор, и на
душе опять затор, из образов, кружат на плахе,
и на разорванной рубахе, краснели пятна, дол-
га, страсти, ..(те), что сильней твоих участий, из
полымя на постамент, и лажа, и пантов цемент,
всё, что нам кажется красивым, прекрасным...
...........на исходе дней, мелькнёт мгновенье,
кто за ней, за этой призрачной/праздничной
минутой,....
- Что вечность бережёт?
- Развеет?
Конечен путь? прохладой (веет), окружит? и на
ветру душа/заря...

Сколько лет прошло с тех пор
Как узнал, что шар земной наш вертится.
Разбегаются слоны, уплывают вдаль киты
И мне не терпится…
И перед солнышком то так,
То вот эдак через так, шарик крутится
Так и я перед судьбой, словно сучка под луной
Что получится.

В двадцать лет горя нет, и плюёшь в белый свет
Как в копеечку.
Но кончается бред, начинаешь жалеть
Злато времечко.
И наступит момент, когда в прошлое
Ищешь лазеечку.
А прошедших побед пенный след
Под стекло да на стеночку...

Памяти Геннадия Ивановича Смирнова
Где-то здесь под Клином, недалече,
Под напластование годов
В сорок первом, горестном навечно,
Лег Иван Васильевич Смирнов.
За Сестрою-речкой, за пригорком,
Летом – луг, зимою – ржавый снег.
Задохнулся воздухом прогорклым,
Без вести пропавший человек.
Он упал за самой дальней синью,
У вселенской бездны на краю.
За жену,
За сына,
За Россию,
Да и фамилию свою.
Повторяю и опять, и снова,
Беды скрутят и согнет напасть.
Если живы русские Смирновы...

С очаровательной особой
Мне прокатиться довелось,
Мы провели весь день с ней в море,
Уплыв от скучных берегов.

С погодой нам тогда фартило:
Сияло солнце, ветер стих,
Морская гладь к себе манила
Не больше, чем любовь двоих.

Мои уста не умолкали,
Пылал к особе я огнём,
Глаза в глазах искру искали,
И я открылся ей во всём.

Я помню на щеках румянец,
Улыбку, брошенную в дар,
По мне скользнувший её палец,
Как за борт чуть я не упал.

Её уста – нежнее меда,
Её глаза – как океан...

Не впервой я услышал, ваш голос с упрёком,
Мне не грохотом боли упал он на грудь.
Мне подарен он, самым хорошим уроком,
Но порою, бывает обидно чуть-чуть.

Как вы мыслите, стражи обыденной жизни?
Мне понять не дано, ваших мыслей аврал.
Да, пускай ваше слово отравой не брызнет,
Я быть может отраву в молчаньи узнал!

Кто пророк на земле, кто вас мудрости учит?
Может каждая дырка на теле у вас?
Что оставлена прошлым, и давит и мучит.
Я увижу всю боль, в глубине ваших глаз...