Унынье вялость и хандра

Если, город, белый лебедь, слоном отряжающийся
в водной глади или чайка, парящая, ловящая на ле-
ту, брошенный ей, кусочек хлеба, (б-и), клювом, о-
свящённый и чистый, пришпилит пространство, (в-
згляда, тени), луча, жара, (согревающего души),...сту-
жи холод и тот приятен, потому, что ладен и опрятен,
хорошо и добротно «скроен», «одет», только отсу-
тствие пульса и дыхания, говорит, о том, что, что-то
случилось, произошло, прошедшей ночью или звё-
зды забрали всю его силу, его сны...

Люблю я осенью деревья в позолоте,
Простор обширных голубых небес
И облако, как лебедь в море , вроде
А на земле, шушукается лес.

Здесь ветер, что то лесу объясняет,
За листья треплет, за собой манит,
Меж небом и землёй хандра летает,
И тянется вниз солнечная нить

Царь Николай с большим уныньем,
письмо Распутина читал.
А сын,больной гемофилией,
в ручьях кровавых,истекал.

"Не страшно,коль убит я буду,
простыми русскими людьми.
Тогда династии,повсюду,
никто вреда не причинит.

Но если родственники рода,
твоя родня-убьёт меня.
От рук Российского народа,
погибнет Царская семья.

Познаешь множество несчастий
узришь позор и нищету.
Твой род,уставший от проклятий,
покинет смутную страну.

Простой народ,разрушив Храмы,
все...

Поднял камень, (на берегу моря), (кусок, ма-
терии, (времени)) - галька.
- Алька, при броске,- повернулся, показал и
сказал, своей дочери, - параллельно повер-
хности, подскакивает , от (её безупречности),
водной глади, так и мы гладим, против шерс-
ти, судьбы прелесть, поощряем и допускаем
речь, заготовку, тачаем и не чаем, к чему это
всё приведёт и не важно, что скособочились,
повело, покосились, главное, что были, ряд-
ились, так и ладим горбатого, к стенке, а она
его, не...

Я отношусь, посредственно легко
К событиям на братской Украине.
И чтобы не довить на большинство
Советую не пребывать в унынии.

Майдан, почивших там, понять легко
Искатели свобод и приключений
Об этом будут говорить ещё
Десятка три, грядущих поколений.

И даже тех, кто по ночам не спит
И думают, куда свой зад пристроить.
Быть может, кое как развеселит
Вид вытекающих мозгов, увечный город.

И безутешных вдов и материй
Не стоит утешать, ведь мы славяне
Терпимые к проделкам...

Я думал, что уйдя в заботы,
Забуду, как стихи писал…
Но вот растут слова как всходы -
Слова, что будто потерял.

Что делать мне? Беру бумагу
И ручку, что слова вернет
Душе, измученной заботой,
Возможно, и счастливый слог.

Не знаю я, но наважденье
Приходит будто бы весной -
Листва, цветы и птичье пенье -
Вы не расстанетесь со мной!

Вас заключу в свои объятья,
Впитаю кожей, как нектар -
Так расцветай веселым платьем
Деревьев яркий сарафан!

А я отдамся злому року,
Судьбе...

Всё хорошо, так отчего мне грустно,
И кошки на душе скребут.
Ты отыщи себе печали чувство,
Другое место и другой маршрут.

Чтобы моих путей и не касалась даже,
Ты, наказав на них меня хандрой.
Чтобы когда мир болью вдруг накажет,
Смеятся смог, я над своей бедой.

И не сжимай мне грудь мою тревогой,
Всё хорошо — всё так, как быть должно.
А в сердце боль? — так это я устал немного,
Вот и болит опять в груди оно.

Всё хорошо — и пусть не все и разом,
Но всё ж сбываются, мои мечты...

Постоянно бил лицом в грязь, причём, повторяя,
при этом, сам себя, «всё равно я князь», (т.е. «мне
всё нипочём»), как осознание пришедшее, после
доступа, процедуры, ну вы и дуры, конечно не вс-
егда, «просаки"), чередовал прямым попаданием,
как удар в драке, не видим,(а жизнь била ключом
и всё по голове, с заиканием), при помощи зла, бо-
ролся со злом, а надо любовью, утренняя скован-
ность, вперемежку с кровью, отчаянья и уныния,
не ища, лучшего мира, он здесь, и не надо искать и...

Только никогда, прошу тебя, не представляй, что
ты Бог, ибо это и есть твой торг, твой порог, горд-
ыня, всегда и поныне, каждый, сверчок конечно
же должен, знать и свой шесток, кесарю кесаре-
во и Божия Богови, а тебе твоё, каждому по засл-
угам, окстись от испуга и ложной смелости, страх
Господень, начало мудрости, ибо нет скудности,
изобилие и ополчение вокруг, люби заповеди и
укажет путь тебе, мой друг, а не дай Бог, выберешь
чей-то чужой, ибо благословение Его во главу уг...

Я как номер два,
Сначала он зовёт её, потом меня.
Я как номер два,
Бреется он для неё, не для меня.
Я как номер два,
Она бела как дева, я – черна.
Я как номер два,
Её он обнимает, не меня.
Её целует, не меня,
Зачем? Ведь я как номер два!
Он к ней спешит, расправив крылья,
От слёз другой, её уныния.
Он спит мечтая о другой,
А номер два глядит с тоской.
Она устала, вновь одна,
Она ведь просто номер два…