Уныло

Посмотри, одни цветочки
Примостились на лужочке,
Повернули глазки к солнцу,
Что из туч, как из оконца,
Нежит, ласково касаясь,
Но… домой, уж, собираясь.
Ветерок лелеет травку,
Морщит лужицу в канавке,
Пробежался по тропинке
И пригнул березок спинки,
До верхушек, лишь, добрался
И – надолго заигрался.
Из кусточка, где коряга,
Заяц выскочил, бродяга,
И метнулся вдоль дороги,
Унося от ветра ноги.
А комарики, комарики…
Разноцветные фонарики,
Облепили даже кочку
Под осиновым...

Я за улыбку нежных губ,
за милых глаз твоих движенье
прощу, но только не смогу
сердечное унять биенье.

В преступной суете живём,
и обстоятельствам порою
мы уступаем.... Но вдвоём
мы с жизни справимся игрою...

ВорОн черных стая, растревожив душу,
Жалуясь кому-то, меж собой бранясь,
Тишину рассвета криками нарушив,
Изменяла форму,надо мной кружась.
Мне бы не заметить тот экскорт печальный,
Мне бы не услышать крики этих птиц.
Только встреча наша видно не случайна,
Не случайно слезы капают с ресниц.
Змейкою прокралась в сердце непогода,
И который месяц на душе дождит.
Посылает знаки мудрая Природа,
Оттого и стая надо мной кружит.
Двигаются ветры и течет водица,
Унося с собою и печаль,и...

Всё к лучшему, а время раны лечит.
Твердим о том, чего не изменить.
Поникшие, стремясь расправить плечи,
Иначе трудно будет дальше жить.

Всё к лучшему, а завтра будет легче,
Твержу — внезапно в это веря сам.
И пусть уж близок жизни моей вечер,
Но ночи места в сердце я не дам.

Всё к лучшему — себя я убеждаю.
А что ушло, ещё раз не прожить.
Но понимая это, всё-таки страдаю,
Когда не в силах что-то изменить.

Всё к лучшему — я повторяю снова.
А раз случилось — так и быть должно...

Быв фарисеем приглашённый,
Возлёг Он в доме у него,
И, плач услышав приглушённый;
Узрел виновницу того.

Ему слезами обливала
Младая женщина ступни
И волосами отирала;
Когда же высохли они,

Тогда она сосуд достала,
С которым шла Его встречать,
И драгоценным миром стала
Иисусу ноги умащать.

Тут фарисея мысль тревожит:
"Какой, скажите, Он пророк,
Когда Он грешницу не может
Прогнать, сидящую у ног?"

Иисус решил здесь притчу вставить:
"С вас не взыщу я впредь долгов...

Во Ерихоне, славном граде,
К Иисусу рвался богатей,
Который словно о награде
Мечтал о встрече с Ним, Закхей.

Никто с ним в городе не знался
И не здоровался никто.
Он главным мытарем считался
И ненавидим был за то.

Иисус сказал ему: "Возлягу
С тобой Я нынче пировать", -
И осчастливил тем беднягу.
А люди начали роптать.

Тогда сказал Он притчу: "Двое
Вошли с молитвою во храм.
И был один душой спокоен,
Что Бог бандитам и ворам

Не сотворил его подобным,
Что был он славный...

жизнь удивительна в мечтах
явь серая уныла
во снах я грозный падишах
в реале дворник хилый

в мечтах я толст силен и смел
вопрос меня снедает
ведь падишах богат дебел
кем он то стать желает?!

попробую сказать вам вкратце,
но - вы сумеете понять?
полезло небо целоваться,
да так, что просто не унять

а око Бога свысока
горело знаменем полка

Фомы же не было там с ними,
И после рёк он средь друзей:
"Пока глазами я своими
Ран не увижу от гвоздей

И не вложу свои в них пальцы,
Вам не поверю я, хоть плачь!
Не возвращаются страдальцы,
Которых снял с креста палач".

Чрез восемь дней Иисус явился
И маловера подозвал,
И, чтоб вполне тот убедился,
Ему Он руки показал:

"Вид этих рук пускай развеет
Сомненья твоего ума,
И слышащий да разумеет:
Не будь неверящим, Фома!"

Фома Иисусу поклонился:
"Прости меня, Господь и Бог...

Трамвай, пронизанный рыжим солнцем, катился на Юго Запад.
И было лето.
Пронзительно пахло лазурным морем.
И разливался по городу знойному этот запах
солёных брызг и сочных звезд над ночным прибоем.
И пахло ещё любовью терпкой, кофейно ванильной.
Ну, это когда так сладко и томно до лёгкой дрожи.
Тополя в кружевной тени чью то хрупкую нежность хранили
и что-то ещё,
на прохладу синего бриза похожее.
Трамвай тихонько звенел и качался в волне заката,
стонали рельсы от страсти и вожделения...