Унеси

Хватает, держит, притягивает, внимание,
как покойник, компьютерной, графикой,
смердит, воняет терновый венок, не надет,
вены напряжены, вздулись, вот-вот, лоп-
нут, «нулись», время, истекло, слито, в пу-
стое корыто, рылом, не выесть, вытолочь,
растолочь, на секунды, выстрелы, взрывы,
бестолочь, сволочь, рельсы, увиты, плющом,
реле перещёлкним, выключим, унося ноги,
пока цел, в не у дел, гол, король, гол,
забыл одеть платье, корону, больше шут,
туш играющий, в барабан, бьющий в
трубы...

Лай собаки одинокий
Раздаётся вдалеке.
Унесите меня, ноги,
В лес сосновый и к реке!

Я лежу. Собака смолкла.
Мне уже не снятся сны.
Ах, как сладко пахнет смолкой
Эта веточка сосны!
21 июля 2011 г.

Я хотел бы ветром быть,
над землёй лететь,
на полуденную сыть
с высоты глядеть,

пробежаться по траве
утренней порой,
поглядеть, как соловей
трелит за горой,

прямо из дворца небес
прилететь, шурша,
в изумрудно-летний лес —
к гнёздышку чижа, —

вместе с облаком вздохнуть
розовым дождём,
на рябине отдохнуть:
что же, подождём!

Что же, не в последний раз
я один в лесу!
Слёзы грустных волчьих глаз
ветром унесу,

серебристого ручья
расскажу печаль,
клешнерукого рачья...

Сиротинка моя, сирота!
Ты навеки, навеки одна!
Одинокая веточка роз,
Что неласковый ветер унес!

Сине-фиолетовые тени
Сгущались в белых снегах
И солнца лучик последний
И светлый
Истаял у тебя на щеках

Я целовал тебя нежно
В такой трескучий мороз
И вальс еле слышный
Такой белоснежный
Нас как будто куда-то унес

Сине-фиолетовые тени
Обняли легогонько нас
Мы сбежали с тобою
Мы посмели
Чтоб стоять обнявшись
В снегах

Твою волшебную печаль
Я унесу в немую даль.
Твои знакомые слова
Дают надежду, как всегда.

Твои улыбки и мечты
Взывают к крыльям высоты.
Твою горячую слезу
Я поцелуями сотру.

Твоё дыхание ловлю
И в темноту летит «люблю»
Свои глаза прикрою вновь,
Ты – настоящая любовь.

Как шаль цыганки ярок и цветаст
В безумном танце закружился вечер.
Чуть пьян и наказуемо беспечен
Тобой бедовой наслаждаюсь всласть.

Июльский ливень дерзко нежных слов
Зарделся на щеках твоих горячих.
Мурлычешь, удовольствия не пряча,
Хоть и не веришь в искренность усов.

Возможно, о несбыточном мечтаю,
Но вижу,- под моим восторгом тает
Сугроб в душе как в мартовском лесу.

Уйду один. Но сладких губ улыбку
И талии податливую гибкость,
И часть тебя с собою унесу!

Я уйду, пойду, уйду,
В поле, во широко.
Унесу печаль-беду,
Далеко-далёко.

Её брошу, брошу там,
Я в овраг глубокий.
Не нужна она здесь нам,
С нею мир жестокий.

Соберу, нарву цветов,
В поле ярких-ярких.
А у солнца возьму слов,
В песню свою, жарких.

А у зорьки её нежность,
А у неба красоту.
А у утра его свежесть,
И росинок чистоту.

Я уйду, пойду, уйду,
Во широко поле.
В песне радость там найду,
О любви и воле.
Марковцев Ю.

Я хмелею в осеннем лесу!
Эти запахи спелого дуба!
И обнявши березу-красу
На бугре у остывшего пруда,
Я вдыхаю морозную синь -
Эта синь бесконечного неба
Над макушками стронных осин
Слаще свежего сдобного хлеба!

Красота, ты понятна не всем
Лишь поэтам хмельным и веселым.
Улыбнется, торжественно нем,
Лес, расписанный ярким узором.
Я хмелею в осеннем лесу!
Опьянев полечу с косогора
С птицей счастья долой унесусь
Из убого плена людского.

А над лесом плывут облака -
Белогривый...

Не осталось здесь больше любви
На щеке только пара слез
Ветер в крылья укутал свои
И с собою он вдаль унес.
То, что было в крупицах в нас.
Что еще мы смогли сберечь.
Все забрал он с собой сейчас
Оставляя прощальную речь.
Не слышны теперь голоса
И нет сил, что бы слезы лить
Лишь осталось в моих волосах
Запах твой, что остался жить.
Жить в исскуственной тишине
И придуманной жизни той
Оградившись и буд-то во сне
Пропадать себе с тишиной.